Оставляя все чаще свою подругу дома, она начала замечать, что отец стал проявлять к Констанции особый интерес. Лёгкое подозрение закралось в голову: он долго жил в одиночестве, а тут молодая, покладистая девушка. Эльвира запаниковала:

– А если он влюбится? А если захочет на ней жениться? Хотя вряд ли… У нее нет родовитости. Скорее всего сделает из нее любовницу…

Все эти мысли не давали ей покоя. И однажды она собрала свои сбережения, чеки, векселя, объявила отцу, что едет навестить тетю, и, взяв с собой Констанцию, поехала в Тулузу.

Дорога прошла без происшествий. К тому же, помятуя о случившемся, отец выделил целый отряд, вооруженный мушкетами.

Тетя Катерина была добродушной, полной женщиной и с радостью приветила обеих.

Вдовствуя уже много лет, она занималась благотворительностью и разводила персидских кошек. Они бегали целыми стаями по дому, мяукали, дрались, но этим только потешали женщину. Детей у нее не было. Был выкидыш и после этого она овдовела, так и не успев создать полноценную семью. Вторично замуж не захотела, хоть ее и уговаривали соседские подружки, даже подыскивали ей таких же вдовцов или холостяков. Но безо всяких объяснений она всем отказала. И потому сейчас девушки могли выбрать абсолютно любую комнату в трехэтажном особняке.

– Идём, походим по городу, – как-то предложила Эльвира и, не дожидаясь ответа, подхватила подругу под локоть и потащила с собой.

Делая вид, что гуляет, она засматривалась на разные дома и вывески. И остановилась возле уютного домика с балконом, на котором было написано: "продается, обращайтесь в булочную "Три корочки" к Гансу Паскалю".

Ещё раз оглядев дом, Эльвира кивнула своим мыслям и повела подругу разыскивать булочную.

"Три корочки" оказалась практически за углом на соседней улице. Уже снаружи пахло выпечкой. Ох, как же Эльвира любила хрустящие, ещё горячие, из печи, корочки. Постоянно отщипывала горбушку и убегала с ней на улицу. Кухаркам оставалось лишь разводить руками.

И вот она, испытывая детскую привязанность, купила батон белого, отломила себе и Констанции. Пожевав немного, обратилась к полному пекарю в колпаке:

– Извините, уважаемый, не вы ли тот самый Паскаль, который продает тот дом за углом? – и указала направление.

Пекарь насупился, обвел ее долгим взглядом и молча направился внутрь за прилавок.

Девушки переглянулись. А через минуту он вышел и позади него шел мужчина с тонким длинным лицом и прищуренными глазами.

– Вы меня искали? Я Ганс Паскаль. И я продаю дом. Вы хотели бы его купить?

– Ну для начала осмотреть его.

– Ну это само собой, – развел руками, снял со стены связку ключей и дал знак следовать за ним.

Внизу дома были кухня и кладовка, много шкафов под разное барахло и посуду. На верху две спальни и гостиная с балконом, на котором можно было пить утренний чай с круасанами.

Девушка довольно потирала ладони и заглянула ему в лицо:

– И по чем?

Цена оказалась меньше, чем она рассчитывала. Хотела было для вида даже слегка поторговаться, но устыдилась и они отправились к нотариусу заключать сделку.

К вечеру, держа в ладони заветные ключи, они вдвоем с Констанцией стояли на балконе, любуясь закатом и разглядывая прохожих.

– Зачем тебе понадобился этот скромный домишко? – решилась наконец спросить подруга.

Эльвира облокотилась на перила, чуть нагнулась через них и отшатнулась:

– Почему-то боюсь высоты, хотя тут только второй этаж.

Минут через пять, уже спускаясь по лестнице, остановилась и подняла взгляд на подругу выше:

– Всякое может случиться. Недвижимость никому не помешает. Пусть пока стоит.

Дальше расспрашивать не было смысла. Эльвира сказала максимум того, что сочла нужным.