Своды замка угрюмо загудели, когда дубовые двери со скрипом впустили пришельцев. Спертый запах вековой плесени ударил в нос. Жерар поморщился, но гордо расправил плечи:

– Отныне это твой дом, – обратился к графине и толкнул ее в спину.

Она чуть не споткнулась, но стража ее подхватила. В ответ на приветствие кузена девушка лишь бросила на него презрительный взгляд. Жерар усмехнулся и подумал: привыкнешь.

Эльвиру бесцеремонно затолкали по винтовой лестнице наверх и заперли в круглой комнате. Невольная гостья огляделась. По углам свисали посеревшие от времени паутины, давно покинутые хозяевами. Широкая кровать с палантином занимала треть этой темницы. Хотя два длинных узких окна пропускали достаточно света.

У камина стояли деревянные кресла, слегка иссохшиеся, что, казалось, рассыпятся под седоками. Небольшой круглый стол на низких ножках и широкий сундук для вещей.

И отныне это был ее дом. С этим предстояло свыкнуться. Но это было жутко. Холодный пот прошиб лоб, а по телу пробежали колючие мурашки.

– Господь, если ты существуешь, защити! – взмолилась Эльвира и упала на колени. – Я никогда в тебя не верила, богохульствовала, прости. Именно сейчас Ты нужен мне, как никогда раньше! Умоляю, смилуйся надо мной, спаси моего Анри и маленького, невинного Себастьяна.

У переносицы появилась слеза, быстро скатилась к губам и попала в рот.

Соль. Соленая горечь разбитых мечтаний.

Вспомнилась какая-то молитва. Была прочтена несколько раз. Но на душе не полегчало.

Через час дверь открылась и внутрь занесли ширму, небольшую ванну и ведро, которое должно было служить уборной. Эльвира невольно застонала: так убого она не жила даже в крестьянском доме. И там была свобода. А что здесь? Как птичка в клетке. И не вылететь, и не спастись.

Жерар приставил к двери охранника и служанку, которые должны были передавать еду заключённой, выносить отходы, передавать жалобы и приказания.

Следом за ванной принесли на подносе пшенную кашу со свининой и немного зелени и простоквашу. Ни о каких изысках и речи не шло.

Эльвира покорно поела, переоделась, не дав горничной ей помочь. И все это было молча, без слов.

Села на пыльную кровать и чихнула. Служанка кинулась рукой стряхивать на пол песок и мел, осыпавшийся с потолка.

– Как тебя зовут? – поняла, что ей теперь надолго придется общаться с этой несимпатичной девчонкой.

– Кристина, – поклонилась служанка и слегка неловко улыбнулась.

Эльвире даже стало ее жалко: девушка не была виновата, что ее хозяин такое чудовище.

– Если мне понадобится твоя помощь, я тебя позову, – снисходительным тоном молвила графиня и взмахом велела оставить ее одну.

Как только дверь захлопнулась, Эльвира боком повалилась на кровать и уснула.

– Милая моя, – сидел в темнице Анри и переживал как скотски повели себя с его женой эти преступники. – Сколько унижений тебе пришлось перенести. И я даже не смог тебя спасти. Какой я глупец! – трепал свои засаленные волосы. – Почему я не послушался Пьера?

В ушах звенело ещё от удара сковородой. Но больше болела душа. Он даже сына не видел. И где сейчас был их малыш? Жив ли вообще?

– Эли меня не простит… Я не сберёг ни ее, ни нашего Себастьяна.

Послышались шаги и скрежет открываемого замка. Толстая железная дверь завизжала, открываясь, и на пороге появился знакомый жилистый силуэт. Стоял и свысока осматривал оборванного и грязного заключённого.

Где-то в углу пискнула мышь, пробудив вошедшего от раздумий:

– Я пришел лично сообщить тебе приятную новость.

Анри окинул его жгучей ненавистью.

– Не злись, дружок, – ехидно посмеялся Жерар. – Я ещё не успел даже рассказать про эту новость, а ты уже успел разозлиться.