И тут раздался голос, оповещающий о прибывших:

– Графиня Эльвира де Моруа.

Гости зашушукались, взволнованные любопытством какой же стала дочь Антуана спустя годы. И под шелест атласных платьев и вееров, неспешной походкой в зал вошла она.

Анри только приоткрыл рот, не в силах повторить ее имя. Такого не могло быть.

– Как она похожа на…

Но не до кончил, потому что его ошарашило понимание кем на самом деле была утренняя знакомая.

Она не была одной из прислуг. Она не была ему ровней. И он не мог отвезти взгляд от ее роскошной красоты и недосягаемости.

– Кто она и кто я… – разочарование горьким ядом сцепило горло.

Не в силах вынести разочарования, конюх протиснулся сквозь толпу работников и выскочил наружу. Здесь, под звездным небом, ему стало легче дышать. Он оперся на поручни лестницы и простонал:

– Вот я безумец!

Все еще пытаясь осознать реальность, он добрался до конюшни и обнял любимого гнедого. Конь сочувственно зафырчал.

Вечер был скучным. Танцы, приветственные однотипные разговоры и комплименты:

– Дорогая, ты очень похорошела. Жизнь в монастыре сделала тебя спокойнее.

– Каким ты была не покорным ребенком, а теперь стала грациозной девушкой.

Эльвира приторно кивала и улыбалась. И в то же время сжимала до боли ладони, впиваясь ногтями в мягкие подушечки: он ушел, его нет среди гостей, она его разочаровала.

Ни о чем другом ей не думалось. И парни, что пытались завязать с ней беседу, находили ее скучной.

Констанция большей частью сидела на стуле и пару раз отказалась потанцевать.

Отужинав и наобщавшись, гости стали расходиться. Прислуга подъедала пирожные и уносила на кухню столовые приборы.

Выпроводив последнего графа, Эльвира облегченно вздохнула, выслушала покорно нравоучения отца, что надо было быть посмелее и поактивнее, и наконец поспешила к себе. Душные наряды ее давили, она стащила с себя оранжевое платье и, накинув легкий пеньюар, кинулась на улицу, стараясь, чтобы ее никто не увидел.

Прокравшись к конюшне, она затаилась, услышав тихие жалобы коню:

– Она провела меня как дурачка, а я и поверил. Конечно, я и есть олух. Как такая красавица, да еще и графиня, могла запасть на меня. Кто я… И кто она…

– И кто же она? – вошла незаметно и встала позади.

Анри вздрогнул и резко обернулся.

Приглушенный свет луны едва падал на девушку и она казалась видением.

Парень молчал, не веря своим глазам.

Она шагнула вперед и лицо ее вышло из тени:

– Я знаю, что ты обижен на меня, прости…

Воцарилась тишина. Никто не знал как реагировать дальше. И только гнедой разрядил тишину, громко фыркнул на них и замотал головой.

– Я и не смею обижаться, – буркнул конюх, отступая и опуская взгляд.

Она шагнула вперед:

– Не веди себя, как обиженный ребенок. Я не скрывала, я просто хотела, чтобы меня принимали какая я есть, а не в роли графини.

– Но ты же и есть графиня! – вспыхнул парень и выпрямил грудь: – Вам, господам, нравится играть в любовь с прислугой. Но я не твоя игрушка.

– А я, по-твоему, играла с тобой? – ее голос зазвучал оскорбленно.

– Не знаю. Я уже ни в чем не уверен.

– А я была уверена, что нравлюсь тебе. Значит ошибалась. Ты ни чем не лучше этих надутых пижонов в напомаженных рюшках. Такой же лицемер!

Шагнула вперед и ткнула ему в грудь:

– Если бы ты был влюблен, тебе было бы без разницы кто я!

Развернулась и хотела уйти, наполненная обидой и разочарованием, но тут сильные объятия сцепили ее сзади:

– Я никуда не отпущу тебя. Пусть ты хоть принцесса, хоть кухарка. Я люблю тебя!

Конь радостно заржал. Дыхание перехватило от волнения. Эльвира закрыла глаза, отдавшись чувствам и уже не помнила, когда его горячие поцелуи начали покрывать ее шею.