Половину ночи она лежали, обнявшись на сухом сене. Их кожу щекотали колючие стебли. Он проводил пальцами по вздымающейся груди, по пупочной ямке, по изгибам талии. Она прижималась все ближе, вдыхая слегка тяжеловатый мужской пот, но от этого ей становилось только спокойнее. Не было ни капли сожаления. Это была ее первая любовь. Первые глубокие эмоции. А он не верил, что она рядом, что доверилась ему и полюбила. Касаясь ее гладкой кожи, Анри убеждал себя, что ему это не снится.

Наконец-то он решился задать вопрос, который его мучил с тех пор, как он увидел Эльвиру на балу:

– А что будет с нами дальше?

– Дальше? – вторила ему Эльвира и не знала что будет дальше.

Умом она понимала, что отец никогда не выдаст ее за конюха. Он даже сам готов опозорить девушку, но не жениться. Но единственное, что она знала наверняка, это ее решение быть с Анри во что бы то ни стало.

– Мы так и будем тайно встречаться до твоей свадьбы? – голос его осип от боли воображаемого финала.

Эльвира встрепенулась и оперлась на локоть, бросив на него гневный взгляд, полный негодования:

– Я не пойду ни за кого замуж. Я только твоя.

– Прости, – притянул ее к себе. – Я боюсь тебя потерять. И я понимаю, что я только конюх. Что я могу тебе дать? У меня даже дома своего нет. Смотри, – и он обвел свободной рукой конюшню. – Даже эта солома принадлежит твоему отцу.

– Но я не принадлежу никому. Если я решила быть с тобой, никто и ничто мне не помешает.

Ее вид в этот момент был как у капризного ребенка, и это рассмешило Анри.

– Чего ты надо мной смеешься? – обиделась девушка, и в этот момент ей стало стыдно своей наготы. Она натянула поверх тела свое платье, валяющееся рядом.

– Не стыдись. Ты необыкновенно красива. Как эльфа.

– И много ты голых эльфов видел? – нахмурилась Эльвира, но за сдвинутыми бровями уже крылась веселая усмешка.

– Их такими рисуют. Настоящую, живую, я увидел лишь сегодня. Тут, со мной, – и он поцеловал ее нежно в нахмуреннвй лоб.

Она не выдержала и впилась губами в его раскрытый рот.

С новой страстью они любили друг друга до самого рассвета. И почти уснули в обнимку. Но разум разбудил и велел одеваться.

Не желая прощаться, они долго не выпускали руки друг друга, но петухи кричали потарапливаться. И девушка незаметно убежала в свою комнату. Сама налила прохладной воды в ванную и села в нее, смывая с ног остатки крови.

День прошел как обычно. Граф объявил, что на неделю уезжает по делам. И это облегчало жизнь обеих девушек. Констанции можно было спать спокойно, а Эльвире бегать на свидания к конюху.

Констанция не спрашивала подругу где та пропадает, но по выражению лица понимала, что это любовь. И самой ей становилось неимоверно грустно, что в ее жизни никогда не будет подобного.

Анри по просьбе любимой седлал коней и вместе они скакали по лугам и дубовым рощам. То на перегонки, то ехали рядом, касаясь рук. Потом привязывали животных и среди луговых цветов на опушке любили друг друга.

Дни быстро летели и наконец вернулся граф. Вид его был встревоженным и одновременно довольным.

Не поздоровавшись, он закрылся в кабинете и долго сидел там. А затем позвал дочь.

– Как съездил, все хорошо? – начала Эльвира с порога.

Отец кивнул и повелительно велел ей сесть напротив.

Серьезность разговора она поняла сразу и это ее напрягло.

– Я начну сразу со второго пункта, начал граф. – Маркиз де Сардю готов порадниться. Его сын уже в том возрасте, когда может взять ответственность за семью.

Эльвира молчала. Ни один мускул не пошевелился на ее застывшем лице. Графу это показалось послушанием и он сбавил холодный тон: