День прошёл в привычной суете: Айрин помогала Лейне с тканью, носила воду из колодца, чистила овощи для ужина, но её мысли были далеко. Видение из святилища цеплялось за неё, как тень, которую нельзя стряхнуть. Она видела горящий Калмер каждый раз, закрывая глаза, слышала крики, чувствовала жар пламени на коже, хотя знала, что это лишь память о том, чего ещё не случилось. Её руки дрожали, когда она резала морковь, и Лейна заметила это, бросив на дочь быстрый взгляд.

– Ты в порядке, Айрин? – спросила она, её голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога. – Ты какая-то бледная.

Айрин заставила себя улыбнуться, хотя улыбка вышла натянутой, как струна на старой лютне.

– Просто устала, мама, – солгала она, опуская взгляд на доску, чтобы скрыть страх в глазах. – Ничего страшного.

Лейна кивнула, но её пальцы на мгновение сжались на ручке ножа, выдавая беспокойство, которое она не озвучила. Айрин чувствовала себя виноватой за ложь, но как она могла рассказать о видении? Её сочтут сумасшедшей, или, что хуже, начнут задавать вопросы, на которые у неё не было ответов.

К вечеру небо над Калмером стало необычно тёмным. Солнце скрылось за густыми облаками, которые катились с севера, тяжёлые и серые, как мокрый камень. Воздух стал плотным, пропитанным влагой и чем-то ещё – едва уловимым напряжением, от которого волосы на затылке Айрин вставали дыбом. Семья собралась во дворе у костра, который Эйрик разжёг из сухих веток. Пламя трещало, выбрасывая искры в сгущающуюся тьму, но его тепло не могло прогнать холод, что поселился в её костях.

Эйрик стоял у огня, его широкие плечи были напряжены, а взгляд устремлён к небу. Он хмурился, и Айрин заметила, как его пальцы сжимают рукоять топора, лежащего рядом.

– Это дурной знак, – сказал он наконец, его голос был низким, с ноткой тревоги, которую он редко позволял себе показать. – Такое небо было перед затмением Эльтадии, о котором рассказывал мой дед. День, когда магия выходит из-под контроля.

Лейна подошла к нему, её шаги были лёгкими, но в глазах мелькнула тень страха.

– Это просто облака, дорогой, – сказала она, стараясь говорить спокойно, но её голос дрожал, выдавая сомнение. – Они пройдут к утру.

Эйрик покачал головой, его лицо стало ещё мрачнее.

– Это не просто облака, Лейна. Чувствуешь, как воздух тяжёлый? Это не буря. Это что-то большее.

Айрин сидела на скамье рядом с Тео, который прижался к ней, его маленькие руки обхватили её локоть. Она обняла его, чувствуя, как он дрожит, и попыталась скрыть собственный страх. Видение вспыхнуло перед глазами: огонь, крики, вспышка. Её сердце заколотилось, и она сжала кулаки, чтобы не выдать панику.

– Папа прав, – прошептала она, её голос был едва слышен, но Эйрик услышал и повернулся к ней, его брови нахмурились.

– Что ты сказала, Айрин? – спросил он, его тон стал резче.

Она замерла, осознав, что чуть не выдала себя, и быстро покачала головой.

– Ничего, просто… холодно, – пробормотала она, опуская взгляд на огонь.

Эйрик смотрел на неё ещё мгновение, но затем отвернулся к небу. Лейна подбросила ветку в костёр, и пламя вспыхнуло ярче, отбрасывая тени на их лица. Тишина повисла над двором, нарушаемая лишь треском огня и далёким воем ветра в лесу. Айрин чувствовала, как напряжение растёт, как будто невидимая рука сжимает её горло, и она молилась, чтобы это было просто её воображение.

Ночь прошла беспокойно, но к утру небо стало ещё темнее, облака сгустились в непроницаемую пелену, и звёзды исчезли, словно их проглотила тьма. Айрин проснулась на рассвете от странного звука – низкого гула, который вибрировал в земле под её кроватью. Она села, её сердце заколотилось, и в этот момент дом сотряс оглушительный рёв, как будто само небо раскололось.