Я затянула на талии узкий чёрный пояс и повертелась, стоя на цыпочках. На фоне яркого загара ткань сияла, словно фарфор на свету. Один букет сакуры цвёл аккуратно на моей левой груди, второй на правом бедре, третий возле левого колена. Милка внимательно вгляделась в букеты.

– Очень обоснованный  рисунок, – сказала она авторитетно. – Что сверху, что снизу – всё равно по этим цветам приходишь в нужное место…

* * *

Лучший мужчина пляжного крыла, женатый человек Арсений Николаевич ждал меня на условленном месте. Его было видно издалека – белые брюки, белые туфли, белая тенниска и элегантная поза у перил набережной.

Меня тоже было видно издалека – моё белое платье и мои выгоревшие клубящиеся волосы и моё, черт возьми, независимое настроение, отзывающееся в перестуке каблучков.

Я подходила, улыбаясь, он благожелательно смотрел на меня, и было видно, что он оценил и платье, и причёску, и туфли, и походку, и всё остальное, что положено.

– Это хорошо, что вы пришли без цветов, – тактично начала я светскую беседу, подойдя.

Он не смутился.

– Я как раз думал о цветах, – сказал он. – Но… в последний момент представил вас хорошенько и решил…

– Совершенно правильно решили, – сказала я. – Мне бы их некуда было деть, если я бы собралась идти босиком или кидать камешки в море. Или я забыла бы их на скамейке, а потом не спала бы ночами от переживаний. Спасибо, что вы так хорошо во мне разобрались. Ну их на фиг, эти цветы…

– Я рад, что не ошибся в вас, – засмеялся он.

Я тоже засмеялась. Он нравился мне. У него было мягкое интеллигентное лицо, он был со вкусом одет, и был такого роста, который я люблю у мужчин. И он был хорошо воспитан – было видно, что он не будет в чужих подъездах лапать ручищами малознакомых девушек и стаскивать у них с плеч зубами новые продуманные сарафаны цвета неба Испании.

В принципе, я должна была быть счастлива. Вечер был прекрасный. У меня был исключительно интересный и приятный спутник. И я очень старалась соответствовать.

Только почему–то всё время вспоминала другого. И этого другого, лохматого, в выгоревшей малиновой майке, всё время приходилось отгонять, чтобы он не мешал красивой прогулке. А он не отгонялся, не исчезал, смотрел потрясёнными глазами и трогал губами мои волосы.  Хотя я знала, что это – просто ветер…

В общем, неожиданно для себя я оказалась перед сложной задачей: мне нужно было гонять фантомов и одновременно оставаться прекрасной, приличной и мелодичной. И справлялась я, честно говоря, с трудом.

Входить в корчму нужно было по узенькой, винтовой лестнице, стиснутой фальшивыми каменьями. Каменья озарялись электрическими свечками. Свечки были красные, между ними, кое–как сваренные из железа, висели жуткого вида рожи с рогами. Вход в подземелье замка. Лохматый фантом опять было выдвинулся из стены, взглянул грустными глазами, я стиснула зубы, ткнула его локтем и прогнала обратно в стену.

Мы вошли в зал, я огляделась. Действительность была прочно занавешена табачным дымом. По стенам висели рыбацкие сети, в углу красовались бухты свёрнутых морских канатов, на канатах сидела местная хиппообразная молодёжь, играла в какую–то игру с громкими хлопками и ржала. Мне захотелось к ним.

Интимно–тихо звучала музыка. Бармен был молодой, мощный, бородатый, имел индивидуальный вентилятор. Он прямо факирствовал среди своего сверкающего оснащения, и я, вместо того, чтобы усесться за столиком, как положено приличной даме, и ждать кавалера с угощением, прилипла к стойке и, тараща глаза, завороженно просозерцала весь процесс изготовления наших коктейлей.