При ознакомлении с приведенным перечнем бросается в глаза качественная новизна бытующих в современной науке точек зрения на само существо, правосудия и внутреннюю (смысловую) форму этого слова. По сравнению с советскими современные представления о правосудии не исключают из поля зрения и изучения его абстрактное проявление, ранее не рассматривавшуюся функциональную (идеальную) сторону рассматриваемого явления.

С одной стороны, нет оснований с этим не согласиться, поскольку качество идеи, принципа, некоего ожидаемого результата со всей очевидностью правосудию присуще. Однако, думается, впадать в крайности, двигаясь в этом направлении, тоже не стоит. И вот почему.

Охотно соглашусь с тем, что «правосудие может быть определено как существующее лишь постольку и до тех пор, пока протекает судебная деятельность, т. е. онтологически правосудие не существует»^>200. Однако это вовсе не означает, что не существующее вовне правосудие не оставляет своих «облагораживающих следов» на осязаемой материи.

Иначе почему, например, отдельные судебные акты не признаются правосудными, в то время как другие приобретают и бессрочно сохраняют свою общеобязательную законную силу? Полагаю, именно внешним проявлением своей правосудности (о которой можно судить по тексту судебного акта на материальном носителе) последние обязаны своим высоким званием – акта правосудия.

Пытаясь опровергнуть свой исходный тезис, возьмем за основу противоположный. Так, в заключение упомянутой выше статьи Н.А. Громошина приходит к следующему выводу: «Понимание правосудия как должной деятельности (полифункции) (курсив мой. – В.П.) в отличие от деятельности реальной, т. е. по конкретным делам, дает основание для выдвижения многоплановых характеристик и оценок правосудия. Прежде всего оправдан подход к оценке правосудия, как нормативно закрепленной функции судебной власти. Иными словами, объектом анализа будут выступать правовые нормы, определяющие правосудие во всем его богатстве. Но существует, причем не менее важный, другой срез – сопоставление должной деятельности и реальной (курсив мой. – В.П.): в рамках судопроизводства правосудие может осуществиться, а может и дезавуироваться. В последнем варианте судопроизводство (процесс) состоится, а правосудие – нет. И, несомненно, нужен анализ причин и условий, которые делают судопроизводство неправосудным, «бездушным»^>201.

На мой взгляд, приведенная характеристика правосудия заслуживает пристального внимания прежде всего как «высвечивающая» идеальную сторону его природы. В то же время другая имманентно присущая ее сторона (реальное проявление правосудия как идеи) остается без заслуженного внимания и акцента.

Для начала зададимся вопросом: может ли деятельность быть должной? Думается, нет, поскольку, не проявившись вовне, деятельность не существует вовсе, поскольку представляет собой «процесс активного взаимодействия субъекта с объектом (курсив мой. – В.П.), во время которого субъект удовлетворяет какие-либо свои потребности, достигает определенной цели»^>202. Таким образом, судить о соответствии деятельности какому-либо эталону (алгоритму процесса ее осуществления) возможно только в условиях ее реализованности, осуществленности т. е. при наличии ее внешних проявлений. Если же исходить из обратного – то вполне можно допустить признание неправосудным решения, которое по результатам реального судебного разбирательства не оглашалось, не было сформулировано и мотивировано, а лишь мыслилось судьей (ведь в этом случае оно вполне может соответствовать требованиям «должной деятельности» по осуществлению правосудия, однако удостовериться в этом невозможно).