Андрей смотрел на нее, не в силах пошевелиться. На призрак, на галлюцинацию, на разрыв в реальности, стоящий внизу на снегу и машущий ему рукой под звуки несуществующего колокола.

Снег продолжал падать, записывая новую главу поверх старой.

1. Утро после призрака (Возвращение к Разрыву)

Андрей проснулся рывком, словно его выдернули из глубокой, темной воды. Сердце колотилось, а в ушах все еще стоял фантомный гул – низкий, вибрирующий звук несуществующего колокола, который сопровождал его всю беспокойную ночь, вплетаясь в обрывки сновидений, где снег был черным, а река текла вспять. Он сел на кровати, вслушиваясь в утреннюю тишину. На этот раз она была обычной – тонкой, пронизанной едва слышными звуками просыпающегося дома: скрипом половиц у соседей сверху, далеким шумом воды в трубах. Никакого колокола. Никакого воя собаки.

Он посмотрел на свою левую ладонь. В слабом свете, пробивающемся сквозь заиндевевшее окно, он разглядел его. Красноватый отпечаток лабиринта без выхода все еще был там, на коже. Он немного потускнел за ночь, стал менее четким, но не исчез. Это не был сон. Вчерашний день – встреча в подвале, черная книга, превратившаяся в Деррида, лужа воды, босые следы на снегу, смех, отраженный от заводских труб, Лика, машущая рукой под фонарем, – все это было реально. Настолько реально, насколько вообще что-либо могло быть реальным в этом городе, который все больше напоминал страницу, вырванную из чужого, непонятного сна.

Мысль о том, чтобы попытаться найти логическое объяснение, даже не пришла ему в голову. Объяснений не было. Были только следы, знаки, разрывы. И Лика. Неуловимая, как смысл в деконструированном тексте.

Неожиданно для самого себя он почувствовал не страх или растерянность, а странное, почти болезненное притяжение. Непреодолимое желание вернуться туда, где все это началось. В библиотеку. Не для того, чтобы пытать Марью Ивановну вопросами или снова спускаться в подвал в поисках черной книги – он почти не сомневался, что ее там нет, как не было и Лики для библиотекарши. Нет, он хотел вернуться к самому месту разрыва, к точке, где реальность дала трещину, где он соприкоснулся с чем-то иным. Возможно, там остался след. Эхо. Или она сама.

Он встал и подошел к окну. Метель за ночь утихла. Город лежал под свежим, нетронутым слоем снега, сверкающим под первыми лучами бледного зимнего солнца. Улицы были пустынны, крыши домов и купол церкви – идеально белыми. На первый взгляд, все выглядело невинно, почти пасторально. Но для Андрея пейзаж изменился навсегда. Теперь он видел не просто дома и улицы, а палимпсест, текст с невидимыми правками, со стертыми и дописанными строками. Город стал загадкой, шифром, и ключ к нему, возможно, был как-то связан с Ликой и ее исчезновениями.

Он быстро оделся. Кофе сегодня подождет. Нужно было идти в библиотеку. Снова. Не искать ответы, а скорее, позволить вопросам найти его.

2. Библиотека: Повторение или Различие?

Скрипнула тяжелая входная дверь, и Андрей снова шагнул в мир библиотеки. Тот же густой, неподвижный воздух, пропитанный запахом старой бумаги, переплетного клея и десятилетий накопленной пыли – запах времени, застывшего на полках. Та же сонная, почти благоговейная тишина, которая, казалось, впитывала все внешние звуки. Повторение вчерашнего? Или, как сказал бы Деррида, повторение, которое всегда несет в себе различие?

Марья Ивановна была на своем посту за массивной дубовой стойкой. Но сегодня она не сидела неподвижно, а была занята – рядом стояла металлическая библиотечная тележка, наполовину загруженная книгами, и она методично переставляла их с полки на тележку и обратно, сверяясь с какими-то своими, никому не понятными списками или просто следуя внезапному импульсу. Она подняла голову, когда Андрей вошел, но на ее лице, «вырезанном из газеты 70-х», не отразилось ни удивления, ни вчерашнего легкого беспокойства. Словно его вчерашний взволнованный визит из подвала был лишь рядовым событием, уже стертым из ее личной хроники. Его внутреннее смятение, очевидно, оставалось невидимым для нее.