Андрей остановился, показывая на следы рукой.

–Лика, смотри… – его голос прозвучал немного хрипло. – Что это могло быть?

Лика проследила за его взглядом. Она посмотрела на странные вмятины на снегу без видимого удивления или беспокойства. Ее лицо осталось таким же невозмутимым, словно она видела нечто подобное уже не раз. Она перевела взгляд с отпечатков на Андрея, потом снова на снег, и лишь слегка пожала плечами под своим темным пальто.

–Снег – хороший редактор, Андрей, – сказала она своим ровным, тихим голосом, в котором не было ни намека на тревогу. – Он постоянно переписывает страницу. Стирает лишнее, то, что не вписывается в текущую версию пейзажа.

И все. Она не предложила никаких объяснений, не высказала никаких предположений. Она просто отмахнулась от странных следов, как от незначительной детали, опечатки в тексте реальности, которую все равно скоро исправят. Ее слова, снова отсылающие к их разговорам о палимпсесте и тексте, прозвучали как очередное ускользание, как способ перевести необъяснимое в плоскость метафоры. Но Андрею ее спокойствие показалось почти пугающим. Словно она знала, что это за следы, но считала их чем-то обыденным или не имеющим к ним прямого отношения.

Она не стала дожидаться его реакции и продолжила путь. Андрей еще несколько секунд смотрел на странные, уже почти исчезающие под свежим снежком вмятины, чувствуя, как холодок тревоги ползет вверх по спине. Потом он догнал Лику, и они пошли дальше молча, но теперь к их общему молчанию добавился еще один невысказанный вопрос, еще один слой тайны.

Они возвращались в город, когда уже начали сгущаться сумерки. Низкое серое небо стало еще темнее, редкие огни на окраине зажглись желтыми, неяркими точками. Ветер усилился, завывая в голых ветвях деревьев у дороги. Атмосфера была гнетущей, и Андрею стало казаться, что за ними кто-то следит.

Это было мимолетное ощущение. Когда они проходили мимо темной, неосвещенной подворотни между двумя старыми двухэтажными домами, краем глаза он уловил какое-то движение в глубине. Темная, высокая фигура, стоящая неподвижно в тени арки. Он резко повернул голову, вглядываясь во мрак. Но там никого не было. Лишь мусорные баки, покрытые снегом, и глубокая тень, скрывающая обшарпанные стены.

Фигура исчезла. Или ее и не было? Может быть, это просто игра света и тени, усиленная его собственным нервным напряжением после ночного разговора и странных следов? Андрей потер глаза. Наверное, ему просто показалось. Он посмотрел на Лику – она шла рядом, глядя прямо перед собой, и, казалось, ничего не заметила.

Он решил не говорить ей о своем мимолетном видении. Слишком неопределенно, слишком похоже на паранойю. Он списал это на игру воображения, на усталость и мороз. Но где-то в глубине души засело неприятное чувство – чувство, что они не одни в этом заснеженном, застывшем городе. Что за границами их странных прогулок, за пределами их философских бесед, в тенях и на полях этого текста реальности движется что-то еще. Что-то, чьи следы иногда становятся видны на снегу.

7. День седьмой: Время без стрелок

Седьмой день их безмолвного ритуала встретил их той же монохромной палитрой. Все то же низкое, свинцовое небо, все та же бескрайняя белизна полей, сливающаяся с горизонтом в неразличимой дымке. Они снова шли по снежной целине, и Андрей поймал себя на странном, почти гипнотическом ощущении. За эту неделю, что они вот так, день за днем, уходили из города в это белое безмолвие, пейзаж почти не изменился. Да, ветер наметал новые сугробы, снег ложился свежими слоями, но общая картина оставалась неизменной – статичной, застывшей, словно кадр из бесконечного фильма о зиме.