Бах-бах.

Мое сердце сжалось.

– Ясмин – это твоя сестра?

– Да. Она наш с отцом свет.

Эмиль говорил о сестре тепло. С любовью. У меня было много братьев, но между нами не было тепла. Они осваивали отцовский бизнес и с каждым годом все больше покрывались панцирем равнодушия и холода.

– Как понять эту фразу? Ее жизнь сократили?

– Мать почти умерла, рожая нас с Ясмин. Потому что один ублюдок желал ее смерти. Она ему мешала.

Я затаила дыхание, слушая безжизненный голос Эмиля. Он был страшен в своем мертвенном спокойствии.

– Поэтому после вторых родов она не выжила, – жестко закончил Эмиль. – В канун Нового года моя маленькая сестра и новорожденный брат остались без матери, а тот урод живет как прежде.

«Моя маленькая сестра», – сказал он. Эмиль не себя жалел, а свою сестру. Свою кровь.

– Боже, – только и смогла выдавить я.

Поддавшись порыву, я легла рядом с ним. Рядом с Эмилем. Его грудь была напряжена, и позже я поняла причину: мужчины никогда не плачут, у них от боли сотрясается душа.

– Отец совсем иссох.

– Мне очень жаль, Эмиль.

Я не знала, что сказать. У меня счастливая семья – мама, папа, много братьев. Я никогда не была одна. У нас действительно все было хорошо, кроме исключительной любви ко мне.

Эмиль же был совсем другим.

Сердечный ритм набирал обороты. Я прикрыла глаза, и в голове всплыл образ отца. Я с ужасом ждала двух вещей: возвращения домой и замужества. И была уверена: Руслан такой же жестокий, как мужчины моей семьи. Другому меня не продадут. Вся моя жизнь станет мучением и постоянным унижением.

А Эмиль – он вот, здесь. Пробьет полночь, наступит первое января. В оставшиеся дни мы еще несколько раз встанем на сноуборд, а затем он улетит в Италию, к себе домой. Там красивые итальянки, тепло и отец с семьей. Я даже не стою на весах выбора. Между семьей и родиной не выбирают легкомысленную девушку.

Я приподнялась на кровати.

Бах-бах.

Вскачь. До боли. Сейчас или никогда. Пока Эмиль слишком уязвим, чтобы отказать мне в просьбе.

– Эмиль, я…

Я не пожалею.

Я не пожалею.

Правда?

Бах-бах.

– Смелее, – тихий приказ и опасный взгляд. – Чего ты хочешь, София?

– Возьми мою невинность… пожалуйста.

– На что ты рассчитываешь, София? – лицо Эмиля стало жестким.

Я вздрогнула. Эмиль резко сбросил сигареты с постели, и пачка упала на бежевый ковер. Моя просьба разозлила его.

– Я свои слова не назад забираю. Что слышал, то и предложила! – выпалила на одном духу.

Моя дерзость раззадорила его, но теперь я знаю, что не все мужчины за нее бьют. Я дернула подбородком, встретив пристальный взгляд.

– Ты затеяла опасную игру, моя Софи. После таких игр с утра просыпаются и всю жизнь жалеют.

Я уверенно качнула головой:

– Другие жалеют. Я не буду.

Эмиль заинтересованно посмотрел на меня, но не двинулся с места. Будто ждал инициативы, не замечая моих горящих щек. Моего стыда.

Я упала ему на грудь и потянулась к жестким губам. Пусть думает обо мне что хочет, но этой ночью я стану свободной. Я очень этого хотела, но возле его рта замерла, будто парализованная.

Эмиль скривил губы в усмешке. Я дышала ему в лицо, так и не сумев поцеловать первой.

– Поцелуй меня, – попросила шепотом. – Я не могу.

Эмиль резко отодвинул меня. Мимолетно коснулся груди, надавливая и отталкивая.

Меня будто облили кипятком. Оттолкнул! Отверг.

– Просто сделай это со мной. Я не буду сопротивляться!

– Проспись. Я не буду тебя сегодня трахать, – оборвал Эмиль, поднимаясь с кровати.

Я схватилась за горло, в котором встал болезненный ком. Нет… я уже слишком опозорилась, чтобы отмотать время назад. Перешла грань. Я эту ночь и без того никогда не забуду, неужели Эмиль не понимает?!