Амина Асхадова читать книги
– Эля?
Она заявилась ко мне ночью. Сильно нервничая, Эля пыталась что-то объяснить:
– Дома семья погибшего мужа, завещание, адвокаты… Мне некуда идти, Артур.
Я холодно взглянул на нее, но отступил, позволяя пройти в мой дом:
– Заходи. Мне жаль…
Я лгал. Мне было не жаль, ведь однажды я поклялся ее вернуть.
Замок защелкнулся, и в доме мы остались одни. Все просто: Эле нужна моя помощь, а мне – нужна она.
Да ты с ума сошла! Подобрала на улице какого-то подозрительного незнакомца, привела в свой дом… Что скажут соседи? Что скажут родители? Ах, он уже познакомил тебя с лучшим другом и даже проявляет собственнические замашки? А ты еще не сказала ему, что в невесты отдана другому и вообще, что свадьба на носу? Нет? Вот это, Катя, ты влипла…
Одна ночь, одна авария и один мужчина – темноглазый, притягательный и опасный. Таких, как он, местные жители называют чужеземцами, от приезжих постоянно ждут беды. Вот и юной Нине отец говорил остерегаться чужаков, но одной ночью Нина связалась с мужчиной, после встречи с которым ее жизнь перевернется с ног на голову, а однажды, когда бороться больше не останется сил, только он – чужеземец – будет рядом.
– Пора отрабатывать долг.
Градус в номере, где должна пройти роковая ночь, накаляется от незаконченной фразы.
– А что потом? – напряженно замираю.
Взгляд Руднева опасно затуманивается.
Напряжение возрастает.
– Родишь мне наследника и посмотрим, – решил он. – Раздевайся.
В предновогоднюю ночь мой парень отвез меня за город, однако это оказалось отнюдь не романтической вылазкой влюбленных. Он бросил меня на одинокой трассе, обвинив в измене и тайном сговоре с его конкурентами. Продрогшая, успевшая скатиться в кювет и потерявшая всякую веру в лучшее, я вижу издалека свет фар и мчусь к нему наперекор здравому смыслу.
…Один вопрос бьется в голове: почему на моем пути встречается мрачный огромный внедорожник, а водитель под дулом пистолета загоняет меня в салон?
– Ты скучала по мне, Варя?
– Сергей… Оставь меня в покое, я прошу тебя!
В трубке было слышно лишь его дыхание, и Варю охватила мелкая дрожь.
– Я ведь тогда сохранила тебе жизнь! – воскликнула она, не выдержав напряжения.
– А я вот не знаю… сохранять ли жизнь тебе, когда ты окажешься в моих руках?
Сергей Истомин смог стать для Вари целым миром, пока не перешел все границы жестокости и не попытался убрать ее отца – авторитета города. Сильная духом, однажды Варя обрела долгожданную свободу.
Вот только она еще не знала, что носит под сердцем ребенка. Ребенка самого жестокого человека.
– Уходи, Сергей.
Его рука крепче сжимается на моем лице.
– Ты смиришься с моим присутствием в твоей жизни. И с тем, что теперь твоя жизнь в моих руках. Полностью. Безоговорочно.
– Я скорее умру.
– Это не освободит тебя от ответственности за твой длинный острый язычок, девочка. Я всегда буду рядом. Вне зависимости от твоего желания.
– Это мой ребенок? – Тимур стиснул челюсти и склонился надо мной в опасной близости.
– С чего такая уверенность? Улетай, Тимур, я не хочу тебя видеть!
Пальцы бойца вцепились в мой подбородок, вынуждая смотреть лишь на него.
Я похолодела.
– С того, что, если этот ребенок окажется моим, ты тоже будешь принадлежать мне.
«– Рамис, я беременна…
– Ты сделаешь аборт, Айлин. И давай без истерик. Мы разводимся», – сказал я ей однажды, выслав копию свидетельства о разводе почтой. С того дня мы больше не встречались.
Пока мне не сообщили, что видели мою бывшую жену с ребенком – аккурат четырех лет.
На стол кладут личное дело.
Я достаю фотографию девочки и чувствую, как разгоняется кровь по венам.
– Копия ваша. Один в один. Зовут Селин.
– Селин… Сколько ей?
– Четыре года, Рамис Аязович. Завтра исполняется. Отмечать будут в кафе «Лама», желаете быть в числе гостей?
– Собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне.
Я распахнула рот, умирая от ужаса. Данияра Багрова я видела всего раз – тогда же после нашей встречи я попала в больницу.
– Ни за что. – Содрогаюсь всем телом.
– Твоего мужа больше нет. Это раз. – Вкрадчиво напоминает Данияр. – На тебя покушались. Это два. Ты знаешь правила нашей династии. Отныне вы с ребенком принадлежите мне.
– Причем здесь мой ребенок и вы? – цежу тихо. – К тому же, вы мне не нравитесь.
Я тихо простонала – Багров больно схватил меня за локоть:
– Либо по любви, либо по-плохому, но ты будешь жить со мной.
Данияр:
Она меня не помнит. Год назад она говорила, что хочет от меня детей, а теперь даже не помнит, что беременна от меня.
– Притормози! Далеко собралась?
– В кабинет. Меня врач ждет.
Глаза его черные-черные становятся. Стойко выдерживаю бешеный взгляд.
– От моего наследника пришла избавиться?!
– Пусти, Басманов, – хриплю в его тисках.
Безумец. Руку сжимает на моей шее и цедит ласково:
– Убить бы тебя, Полина. Да повезло – залетела от меня, родная.
– Это мой сын?
Мы не виделись четыре года. Эмин возмужал: стал сильнее и опаснее.
А я просто воспитывала нашего сына и молилась, чтобы он никогда нас не нашел.
– Ты знаешь ответ.
Эмин прожег меня взглядом и рывком схватил за талию. Впечатал в свою грудь, выбивая воздух.
– Я спрашиваю тебя по-хорошему, маленькая. Сын от меня?
– Прошу, отпусти, – взмолилась я, – отпусти же! Это больше не имеет значения. Я скоро выйду замуж, Эмин. За другого.
От автора. Вторая часть дилогии. Первая – «Девочка Эмина» (в моем профиле).
– Не касайся меня, – прохрипела я.
– Я сам буду решать, кто может касаться твоего тела. Сегодня это буду я. А не будешь слушаться…
Эмин замолчал. Но я поняла, чем закончится его фраза.
Отдаст своим собакам на растерзание – тем троим, что хотели поделить меня.
– Жить захочешь, будешь со мной. И спать, и любить. Чего глаза распахнула? Не сейчас. На ноги поставлю сначала.
Камаль Шах провел четыре года в цепях. Годы боли, пыток и мрака стерли из него человека.
Он – зверь, сбежавший из клетки, и я единственное, что он уносит с собой.
Чтобы любить.
Черной любовью.
– Пожалуйста… не надо…
Он волочет меня за собой и силой укладывает животом на капот. Воздух выбивается из груди, и я глухо вскрикиваю.
– Заткнись, – его голос низкий, рычащий.
Холодный металл пистолета касается моего бедра, и я перестаю дышать.
– Кудрявая, правила нашего с тобой будущего просты. Будешь сопротивляться – будет больно.
Его движения медленные, почти ленивые, будто он наслаждается моей реакцией. Ствол пистолета скользит вниз по бедру вдоль ночной сорочки, задерживаясь у внутренней стороны бедра.
– Поэтому будь хорошей девочкой, Ева, – выдыхает он у меня над ухом.
Я горько всхлипываю.
А он, затолкав меня внутрь, срывает машину с места.
– Куда… вы… меня…
– Туда, где нас никто не найдет, – он быстро оборачивается, скользнув по мне несладким взглядом.
– Будешь отрицать, что беременна от меня?
Я задыхаюсь. Его рука собственнически гладит мой живот.
Давид нашел меня. Нас.
– Буду.
Нагло вру.
Мы оба знаем: он один касался меня.
– Я бы никогда не забеременела от убийцы.
Зверь на грани. Его глаза темнеют. Крепкие руки впиваются в мое тело и тянут за собой.
– Я не люблю тебя! И они не твои! – кричу из последних сил.
– Ты моя. Поэтому молись, чтобы и они были моими…