Пока говорила, мои пальцы аккуратно и ласково гладили бледную кожу рук мамы бывшего возлюбленного. Я старалась, чтобы Виктория Викторовна меня поняла, услышала и наконец стала бороться.

Женщина кивнула и слабо улыбнулась.

— Спасибо.

Я в ответ сжала её руку и тут же отпустила.

— Отдыхайте, — проговорила и встала, собирая использованные шприц и ампулу и убирая их в карман.

Встала с кровати и двинулась к выходу из палаты. Здесь мне больше нет смысла находиться. Нужно работать. Лишь поравнявшись с Егором, проговорила:

— Укол сделала. Она отдохнёт, и ей станет легче. Поговори с её лечащим врачом. Если мне не изменяет память, то это Глеб Семёнович, — получив утвердительный кивок, продолжила. — Пускай проведут все нужные процедуры и назначат лекарство. И... Всё будет хорошо. Виктория Викторовна выздоровеет.

Больше ничего не сказав, сделала шаг к двери. Возле неё, когда ладонь опустилась на ручку двери, услышала тихое, холодно, почти отрешённое, будто он был где-то в своих мыслях:

— Спасибо.

Я ничего не ответила. Вышла из палаты и осторожно закрыла за собой дверь.

17. Глава 16

Соня

Закрыв дверь в палату, я отправилась в помещение, где хранятся подотчётные лекарственные средства. Нужно записать в журнал, что я взяла и для какого пациента. И оставить ампулу в отсеке для уже использованных.

Записав данные и закрыв помещение на ключ, направилась в кабинет главного. Его следует поставить в известность, что и для чего я брала, хоть и сделать это нужно было до того, как колоть препарат. Но времени у меня не было, поэтому иду “сдаваться” сейчас. Буду надеяться, что взбучки не последует.

Подойдя к кабинету, коротко постучала и, опустив ладонь на ручку двери, приоткрыла её. Глеб Семёнович на месте, что уже хорошо. Заглянула в помещение.

— Глеб Семёнович, к вам можно?

Мужчина сидел за своим рабочим столом и что-то писал. Услышав мой голос, он оторвал взгляд от документов и посмотрел на меня.

— Соня, сколько раз говорил тебе, чтобы ты обращалась ко мне на “ты” и по имени, — пожурил меня начальник.

Я на это лишь скромно улыбнулась. Глеб действительно много раз об этом мне говорил, но всё же на работе я привыкла держать субординацию. Не переходить границы начальника и подчинённой. Мне хватило бывшего моего начальника в лице господина Шестинского. Хоть и никогда черту в общении с ним не переходила.

— Вы же знаете, Глеб Семёнович, я так не могу. Всё же мы на работе.

— Хорошо. Заходи.

Я вошла и опустилась на стул напротив мужчины, который, отложив бумаги в сторону, сцепил руки перед собой. Смотрел на меня, ожидая, что я скажу.

— Что-то случилось? — спросил Горский.

— Нет, — покачала головой. — Точнее, не совсем. Я пришла вам сказать, что использовала один подотчётный препарат. Понимаю, что нужно было вас предупредить до его использования, но времени у меня не было.

Глеб нахмурился, а у меня сердце ушло в пятки, я подумала, что всё же получу за это выволочку. Но у меня правда не было времени. И если нужно, то понесу за это наказание.

— Рассказывай, что за препарат, для кого и что случилось.

Я кивнула и начала свой рассказ.

— Я была в коридоре, когда увидела Егора... Егора Свободина, — осеклась. Черт. Горский сузил глаза, внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. И я продолжила: — У его мамы начались головные боли, и он попросил меня о помощи. Понимаю, что прежде всего сначала вам нужно было об этом сказать, а потом уже ставить укол. Но понимаете, времени совсем не было. После, конечно, я всё записала в журнал и оставила использованную ампулу. И потом уже пришла к вам, чтобы сказать.