– Я слушаю тебя, мама, – Сын присел, поудобней устроился на плоском камушке и совсем прилежно смотрел на Альбертову, внимая каждому слову.

У Альбертовой никогда не было детей. Она не знала, что такое – быть матерью. Но глядя на Сына вдруг защемило сердце. Состояние напомнило ей что-то подобное, когда она давным-давно отбирала детей в элитную школу. Именно так посмотрел на неё ученик в одном из классов, тогда тоже что-то ёкнуло под сердцем. И она стала для него больше, чем учитель. На глазах навернулись предательские слезинки. Она не решилась сказать Сыну, что она не его мать.

– Ну, хорошо. Слушай. Я расскажу тебе одну притчу. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У него было всё, только ума не было. Царство досталось по наследству, ребёнком он не учился, а проводил всё время в придворных забавах. У него было много слуг, и он был уверен, что они выполнят любую его прихоть. И вот однажды ему в голову пришла мысль, что у него всё есть, только ума нет. Позвал царь своих мудрецов и начал у них выпытывать. Спросил он первого мудреца: «Где находится ум-разум? Не скажешь – голова с плеч». «Ум-разум скрыт в книгах, досточтимый царь» – ответил мудрец. «В какой книге находится ум-разум?» – спросил царь у второго мудреца. «В одной из ста» – дрожа, ответил второй мудрец. «В какой именно книге находится ум-разум?» – спросил царь у третьего мудреца. Куда мудрецу деваться, не скажет – царь голову с плеч срубит. И тогда придумал мудрец хитрость: «Не такие мы умные. Это мой осёл – мудрец. Мы у него всегда совета спрашиваем». Царь повелел привести к нему мудрого осла и спросил у него: «В какой книге находится ум-разум?» «Батюшка, осёл не говорит по-человечески. Мы с ним на ослином разговариваем.» Тогда царь велел самих мудрецов спросить у осла. Они покричали с ослом по-ослиному. «Потерял, говорит, где-то в этих ста книгах» «Как потерял?» – разозлился царь. «Он обещает найти. Надо загрузить на него сто книг и не тревожить двадцать лет» Царь подумал-подумал и дал согласие. «Что же мы будем делать потом?» – спросили два мудреца у третьего. «До этого обязательно кто-нибудь умрёт: или мы, или царь, или осёл». Так ослы, гружённые мудрыми книгами, до сих пор и ходят по свету в поисках ума-разума, запрятанного в одну из них.

– Но ведь ослы книг не читают.

– Очень правильное наблюдение. Зато носят их на себе, – и пояснила. – Читают, не понимая содержимого.

– Метафора, – задумчиво произнёс Сын.

– Тонкое замечание, – удивилась Альбертова. – У каждого была своя цель, и чем глубже ты погружаешься в размышление, тем больше оттенков разных целей обнаруживаешь.

– Ой, на меня что-то капнуло.

– Дождь приближается, про который я тебе говорила. Побежали в буддистаг, сынок, кто быстрей, пока не промокли, – Альбертова повернулась в сторону буддистага, и приготовилась бежать в гору.

– Так нечестно, – надул губы Сын. – Ты вон какая большая, а я даже не поднялся с камня.

– Да ладно тебе. Ты итак какой шустрый.

– Ага, а дядя Апокалиптичный так не считает. Вон сейчас подойдёт и расскажет тебе, – Сын указал рукой куда-то вниз.

Альбертова посмотрела в указанном направлении, но там никого не было. Зато обернувшись увидела мелькающие пятки Сына:

– Ах, ты, сорванец, – и припустила за ним вдогонку, забыв о своих немолодых годах.

Глава 3 (Сад)

В пустой пустоте

Сгущающиеся сгустки пустоты.

Он убрал руку от места, куда когда-то был смертельно ранен Йозефом. Не из тех соображений, чтобы не досаждать старому «другу» – их уже не забавляли такие мелочи. Гештальт закрылся давно. А вот самопроизвольная рефлексия на внешние раздражители нет-нет, да неожиданно прорывалась наружу. Её конечно можно отследить и убрать очередной микро-зажим, но стоит ли оно того. В следующий раз возникнет ещё какая-нибудь рефлексия. Собственно он давно пришёл к выводу, что львиная доля существования проходит в рефлекторном режиме. Этакое ходячее сборище рефлексов и инстинктов, напичканных в бес- и под- сознательное. Отягощённое разными ансамблями образований и комплексов. У кого фрейдовских либидо-мортидных фрустраций, у кого, как у Йозефа, сверхчеловеческих инсинуаций, а у кого и; он внутренне улыбнулся собственной игре слов; нетипичных архетипичных