– То есть нечто совмещённое с душевой лейкой в ванной и грохотом водопроводного крана, когда в нём перепады давления, – тут же сделал вывод Сын. – Что у тебя в ванной сегодня будет гроза? Да, неприятно наверное.

– Нет, нет, нет, – прыснула она от смеха. – Грозу в ванной – это наш Апокалиптичный может устроить просто так.

– Дядя Апокалиптичный делает грозу в ванной? – Сын начинал запутываться. – Для чего?

– Дядя Апокалиптичный делает грозу везде. А в ванной – это частный случай общей теории.

– Он везде воду под грохот льёт?

Альбертова ещё больше рассмеялась. Устами младенца глаголит истина. Профессор Апокалиптичный был известен своими достаточно крайними взглядами на весь окружающий мир, видя во всём зачатки апокалипсиса. Собственно из-за этого и получил имя.

– Очень точный образ, – она немного успокоилась. – Но несколько метафоричный. Ну, фигуральный то есть. Фигура речи такая.

Сын хлопал глазами, мало что понимая.

– Фигура речи – это когда говорят не в прямом, а в переносном смысле. То есть придавая одному предмету качества другого предмета. Например, ты у меня шустрый, как вон тот динозаврик. Это же не означает, что ты динозавр. Это означает, что лезешь везде также юрко.

– Как кто? – ещё более протяжно выдал Сын.

– Ох, сынок, – спохватилась Альбертова. – Ты и этих похоже еще не видел. Вон взгляни, – она указала рукой на край поляны.

Вдоль опушки в этот момент пробегала группа чешуйчатых динозавриков. Размер у них был чуть больше ладони. Они забавно подпрыгивали над травой и беспрерывно негромко щебетали.

Сын улыбнулся:

– Они милые.

– Да, только не зевай. Если оставишь что-нибудь без присмотра – непременно стащат, недоприматы юрского периода, – эти воровайки удивительным образом то вымирали в определённые эпохи, то продолжали эволюционировать совместно с человечеством. И хотя квантование к мирозданию не применялось, собственно это было вряд ли возможно, но мироздание упорно проходило один и тот же путь с весьма небольшой вариативностью.

– Кто такие недоприматы?

– Обезьяны, животные такие. Я тебе потом покажу.

– Я понял. Я видел. Дядя Апокалиптичный иногда говорит просто так или начинает пугать тем, что не произойдёт. Это значит, что гроза – это просто так и ничего не произойдёт? Ни воды не будет, ни грохота?

– Не совсем так, сынок, – она нежно потрепала Сына за волосы. – Это более сложная метафора про лить воду и грохотать. Я потом тебе её растолкую. А пока про дождь и грозу. Это вода будет литься из вон тех туч. Когда стоит жара на улице – вода из источников испаряется, становится легчайшими капельками. Эти крошки лёгкие, они поднимаются высоко наверх и там вверху снова собираются вместе. И когда их накапливается много – они снова становятся тяжёлыми и падают на землю дождём. А так как их много, то они периодически сталкиваются и издают грохочущий шум. Всё вместе называется грозой.

Сын задумался:

– Почему дождь и гроза являются метафорой пустого шума?

– Нет, не дождь и гроза. А лить воду значит пустая болтовня, а можно ещё и громко шуметь бессодержательно. Трудно сказать, откуда произошёл такой фразеологизм.

– А это что?

Альбертова тяжело вздохнула:

– Давай пока будем считать, что одно и то же.

– Зачем же для одного и того же использовать разные слова?

– Они обладают разными оттенками смысла.

– Оттенок – это связано с цветами? Смысл обладает разными цветами?

– В каком-то смысле – да, – улыбнулась Альбертова. – Каждый смысл обладает разными оттенками смыслов.

– Что такое смысл?

– Если бы я знала, что такое смысл, я бы уже давно не занималась бессмыслицей. Я пошутила. Сейчас попробую тебе рассказать.