Дыхание Дракона, Зов Феникса Су Вань

Холод. Ужасный, пронизывающий холод белого кафеля, на который она рухнула. Холоднее был только взгляд его глаз – стеклянный, чужой, лишенный всяких чувств, кроме расчетливой алчности. Глаз мужчины, которого она любила больше жизни. Мужа.

Анна попыталась вдохнуть, но легкие наполнились не воздухом, а жгучей, разрывающей болью. Она видела его, склонившегося над ней, такого знакомого и вдруг такого отвратительно чужого. Его лицо не выражало сожаления. Только нетерпение. Рядом, закутанная в шелковый халат, стояла она. Марина. Ее лучшая подруга. Теперь его любовница.

"Ты должна была умереть тише, Анна", – равнодушно произнес муж, Максим. Он выпрямился, небрежно поправил манжету дорогой рубашки. "Просто уснуть. Но ты всегда была слишком упрямой".

Анна хотела кричать. Не от физической боли – от боли в душе, разрываемой на куски. "За что… Максим? Почему…?" – слова выходили хрипом, смешанным с кровью, капающей с подбородка на холодный пол.

Он усмехнулся. Отвратительная, мерзкая усмешка, которую она никогда прежде не видела. "Почему? Деньги, Анна. Все твои деньги. Твои дома, твой бизнес. Ты думала, я женился на тебе по любви? Ты была удобным банкоматом. А теперь… теперь все наше. Мое и Марины".

Марина подошла ближе, ее глаза блестели холодным, хищным торжеством. Она посмотрела на Анну сверху вниз, словно на придорожную грязь. "Спасибо, Анечка. Ты всегда была такой щедрой. Вот и сейчас поделилась последним – своим наследством и жизнью".

От их слов мир пошатнулся. Невозможно. Это не может быть реальностью. Ее Максим? Ее Марина? Предали. Убили. Забрали *все*. И не скрывали этого, уверенные в своей безнаказанности.

Она чувствовала, как силы покидают ее. Зрение мутнело, края обзора сужались в темный тоннель. Последнее, что она видела, – это как он небрежно вытер руки платком и, обняв Марину за тонкую талию, направился к двери. К их дому. Дому, который теперь принадлежал им. К жизни, которую они украли у нее.

"Будьте вы прокляты…" – прошептала Анна, обращаясь то ли к ним, уходящим в свою новую, украденную жизнь, то ли к несправедливой, жестокой судьбе.

Холод усилился. Не только на полу, но и внутри. Тьма поглотила сознание.

* * *

Влажный, цветочный аромат ударил в ноздри, такой густой, что казалось, его можно потрогать. Тело ощущалось странно легким, хрупким и слабым, словно чужим. Анна попыталась пошевелиться, но конечности не слушались.

Звуки… шелест шелка, тихий, нежный звон нефритовых украшений, едва слышный женский шепот на незнакомом языке. Языке, который был ей абсолютно незнаком, но при этом почему-то понятен.

Она застонала. Головная боль пронзила виски, словно тысячи иголок впились в мозг.

"Госпожа! Императрица очнулась!" – взволнованный, облегченный женский голос раздался прямо над ухом.

Императрица? Что за чушь? Где она? В больнице после покушения? Ей приснился кошмар?

Анна наконец смогла приоткрыть глаза. Сначала она увидела размытые силуэты склонившихся над ней женщин в странной, яркой одежде. Потом – потолок. Не белый, больничный, а резной, украшенный золотом, инкрустированный темным деревом и расписанный яркими, невиданными цветами.

Она попыталась пошевелиться снова, и на этот раз получилось. Но тело было непривычно слабым, вялым. Руки… тонкие, изящные, с бледной кожей, неестественно длинными ногтями, украшенными нефритовыми кольцами. Это не ее руки. Ее руки были сильнее, привыкшие к клавиатуре, рулю, спортивному залу.

"Госпожа, вы в порядке? Не беспокойтесь, мы позвали придворного лекаря", – произнесла одна из женщин, ее молодое лицо было полно искренней обеспокоенности.

"Где я?" – голос Анны прозвучал слабо, хрипло и… непривычно высоким. Как будто принадлежал другому человеку.

Женщины обменялись удивленными, почти испуганными взглядами. "Госпожа, что вы такое говорите? Вы же… вы в своем дворце. Дворце Цветения Персика".

Дворец? Цветения Персика? Что за бред? Это какой-то розыгрыш? Или она в коме, и ее мозг генерирует эту невероятную фантасмагорию?

Анна с трудом повернула голову. Роскошная комната. Мебель из темного лакированного дерева, инкрустированная перламутром. Вазы с живыми цветами, которых она никогда не видела, наполняющие воздух сильным ароматом. За окном виднелся сад – не просто сад, а произведение искусства, с извилистыми дорожками, беседками и прудами, больше похожий на пейзажную картину, сошедшую с музейной стены.

Это не ее квартира. Не больница. Не что-то знакомое из ее прошлой, оборванной жизни.

Она посмотрела на женщин снова. Их прически, сложная одежда из шелка и парчи, украшения… это было поразительно похоже на костюмы из исторических фильмов про древний Китай, только настоящие, осязаемые. Но это не мог быть фильм. Ощущения были слишком реальными. Боль в голове, слабость в теле, чужой запах благовоний, ощущение мягкой постели под спиной.

"Кто… кто я?" – спросила Анна, чувствуя, как волна нарастающей паники подступает к горлу, грозя захлестнуть ее.

Женщины снова выглядели шокированными, словно их госпожа потеряла рассудок. "Госпожа, что вы такое говорите? Вы же… вы Императрица! Императрица Лин Мэй!"

Императрица? Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Императрица? Она? Анна? Та, которую только что убил собственный муж, ограбив до нитки, теперь… Императрица?

Она посмотрела на себя – на тонкие запястья, на изящные пальцы, унизанные нефритовыми кольцами, на рукав шелкового одеяния, покрывающего ее тело.

Это не ее тело. Это не ее мир.

Она умерла. И вернулась к жизни… в другом мире. В другом времени. В теле… Императрицы.

Невероятная, безумная, шокирующая правда обрушилась на нее. Вместо смерти – перерождение. Вместо ада или забвения – золотая клетка Императорского дворца. Вместо нищеты, которую ей готовили муж и любовница – высший титул в этой странной, незнакомой иерархии.

Почему? Как? И что стало с той, чье тело она теперь занимает?

Паника отступила, сменившись холодным, расчетливым спокойствием и обжигающей волной решимости. Она умерла ужасной смертью, преданная самыми близкими людьми, теми, кому безоговорочно доверяла. Ее обманули, использовали и выбросили.

Теперь у нее есть второй шанс. Власть. Пусть и в чужом теле, в чужом мире, окруженная неизвестными опасностями.

Она не повторит ошибок прошлой жизни. Больше никто не сможет ее обмануть. Больше никто не сможет у нее что-то отнять. Особенно жизнь. Больше никто не сможет *контролировать* ее.

В глазах Императрицы Лин Мэй, отражавших резной золотой потолок, появилась новая, незнакомая искра. Искра Анны – циничной, опаленной предательством, но не сломленной женщины, вернувшейся из мертвых, чтобы начать все заново. На этот раз – по своим правилам.

"Воды", – твердо произнесла она, удивляясь силе и чистоте собственного голоса.

Служанки, обрадованные, что госпожа, похоже, полностью пришла в себя, поспешили выполнить приказ.

Анна сделала глоток прохладной, вкусной воды, ощущая ее на непривычно нежных губах.

"И… расскажите мне обо всем", – добавила она, глядя в глаза ближайшей служанки, чей взгляд был полон преданности и облегчения. "Начиная с самого начала. Обо мне. Об этом месте. Об Императоре. Обо всем".

Ей нужно было узнать все. О теле, в котором она оказалась. О мире, в который попала. О правилах игры, в которую теперь вынуждена играть. С сегодняшнего дня она – Императрица. И она клялась себе – она проживет эту жизнь иначе. Никто больше не станет ее господином. Она сама станет хозяйкой своей судьбы.

Ее новая жизнь только началась. И она будет великой. Или она умрет, пытаясь. Но на этот раз – сражаясь.

Глава 1: Цена Доверия

Холод. Пронизывающий, нестерпимый холод белого кафеля ванной комнаты, на который я рухнула. Он впивался в кожу, но холоднее него был только взгляд его глаз – стеклянный, абсолютно чужой, лишенный всяких чувств, кроме расчетливой, отвратительной алчности. Взгляд мужчины, которого я любила больше жизни. Моего мужа.

Я попыталась вдохнуть, вдохнуть хоть немного воздуха, но легкие наполнились не кислородом, а жгучей, разрывающей болью, словно внутри меня полыхал огонь. Я видела его, склонившегося надо мной. Максим. Мой Максим. Такой знакомый и вдруг такой чудовищно чужой. Его лицо не выражало ни капли сожаления, ни тени сомнения. Только нетерпение. Рядом с ним, закутанная в мой собственный шелковый халат, стояла она. Марина. Моя лучшая подруга. Теперь его любовница.

"Ты должна была умереть тише, Анна", – равнодушно, буднично произнес Максим, словно говорил о незначительной бытовой неприятности. Он выпрямился, небрежно поправил манжету дорогой рубашки, которую я сама ему выбрала. "Просто уснуть. Я же говорил тебе, что лекарство от бессонницы сильное. Но ты всегда была слишком… упрямой".

Я хотела кричать. Кричать не от физической боли в груди – от боли в душе, разрываемой на куски. Боль предательства была во сто крат сильнее яда, растекающегося по венам. "За что… Максим? Почему…?" – слова выходили хрипом, смешанным с кровью, капающей с моих губ на холодный, стерильный кафель.

Он усмехнулся. Это была не его обычная, теплая усмешка. Отвратительная, мерзкая гримаса, которую я никогда прежде не видела, и которая перевернула все мое представление о нем. "Почему? Не будь наивной, Анна. Деньги. Все твои деньги. Твои дома, твой бизнес, все, что ты так усердно строила. Ты думала, я женился на тебе по любви? Какая глупость. Ты была… удобным банкоматом. А теперь… теперь все наше. Мое и Марины".