– Я мигом, – с облегчением произносит Золотарев и сбегает к ларьку.

А мы с детьми присаживаемся на уже ставшую мне родной лавочку.

К счастью, у меня хороший обзор на Марка, особенно на его руки. Зорко слежу за тем, чтобы упаковки мороженого не были чем–то случайно или намерено повреждены. Да, фобия у меня, но я считаю, имею право.

– Держите, – Марк протягивает нам троим по одинаковому пломбиру в стаканчике, оставляя один себе.

Подозрительно кошусь на упаковки, но все же решаю, что это уже клиника, и смело открываю свое.

– Я вообще–то люблю шоколадное, – тянет Костя.

– А я зеленое с фисташками либо фруктовое, но оно редко бывает, тетя Маша говорит, в этом городе такое не делают, – вторит ему Света.

Я уже открываю рот, чтобы напомнить детям о вежливости, но практически сразу захлопываю его. Пускай Марк проявляет отцовский талант. Может, быстрее сбежит от нас, сверкая пятками.

– Я могу купить другое, – произносит Золотарев, улыбаясь сквозь зубы, – но вы могли сразу сообщить мне свои предпочтения, чтобы я не покупал лишние порции.

– А у тебя денег мало, да? Ты поэтому только сейчас пришел знакомиться? – спрашивает Костя.

– Костик, нельзя так, – одергивает его Света, – мама говорит, нужно с уважением относиться к денежному положению людей.

Лицо Марка натурально вытягивается, а челюсть чуть не падает на грудь.

– А–хах, – не сдерживаю смех, – прости, но видел бы ты себя сейчас. И, котик, – поворачиваюсь к дочке, – лучше сказать не денежному, а финансовому.

– Да, точно, – кивает Света. – Но ты не переживай, – говорит она уже Марку, – мы не капризные, это съедим, спасибо. Ты прав, надо было сразу сказать про вкусы.

Дети окончательно перешли на ты с Марком. Сказано, они у меня компанейские.

– Да, – соглашается с сестрой Костя, – съедим. Мы знаем, что такое, когда надо экономить деньги, не волнуйся. Ты ведь не помогал маме, только тетя Маша с дядей Геной всегда рядом.

Лицо Марка приобретает зеленоватый оттенок. Н–да, этот день однозначно не будет скучным.

33. 33

Удивительно, но через пару часов Марк адаптируется, подстраивается под моих детей. Смотрю на него с удивлением, честно, не ожидала. Я тут пребываю скорее в мыслях, что он передумает с нами общаться, а он нет.

– Ты решил их покатать на аттракционах за все предыдущие шесть лет? – спрашиваю с раздражением, начиная уставать от прогулки.

– Надо ведь как–то развлекать детей. Я бы вас свозил куда–нибудь еще, но нужно сначала детские кресла купить. Я ночью читал правила перевоза и заказал два онлайн, – отвечает Марк, безотрывно наблюдая за катающимися Костей и Светой.

– Серьезно? Ты читал? Вот сейчас удивил, – восклицаю едко.

– Не такой я безнадежный, как ты думаешь, – тут же огрызается Марк.

– Не твое дело, о чем я думаю, – не остаюсь я в долгу.

Наши глаза пересекаются, и мы оба замолкаем. Смотрим друг на друга и часто моргаем. Резко отвожу взгляд, этого еще не хватало. С «друзьями» дистанцию держат. Да и вообще, он первый день, как папа, если смотреть объективно, а я тут в гляделки играю с фактически давно ушедшим прошлым.

– Ругаемся, как супруги со стажем, да, – нарушает тишину Марк.

– Есть такое дело, – невольно соглашаюсь.

К счастью, от дальнейшего неудобного разговора нас спасают дети.

– Мама, так здорово!

– Ага, у нас этой карусели в городе нет!

– Рада, что вам понравилось, – сдержанно киваю.

– Можно нам еще куда–нибудь!

– Да, пожалуйста! Раз Марк так хочет нам понравится!

Кхм, все же мне стоит с ними быть построже.

– Хочу, – подтверждает Золотарев, ничуть не обидевшись, – но мама устала, значит, мы уходим.

– Мамочка, пожалуйста! Можно еще одну!