– Здравствуйте, – приветствую нянечку, – мне бы Костика со Светой забрать. Извиняюсь, что не предупредила заранее.

– Эм, – женщина выгибает бровь, – ладно. Мы, правда, как раз гулять собирались. Света! Костя! Идите сюда, мама пришла.

– Спасибо вам большое, – киваю, притягивая удивленных детей к себе, – и до свидания.

– Завтра–то придете? – спрашивает нянечка.

– Завтра? – задумываюсь. – Должны.

Хотя кто знает. У нас тут каждые полчаса будущее меняется.

– Мама, мы даже не пообедали, – ворчит Света.

– А я сказал Илье, что обгоню его на улице, – недовольство выражает и Костик.

– Давайте без этого, мои дорогие, – разворачиваю детей к шкафчикам, – одевайтесь лучше. Если мама забирает, значит, у мамы есть на то причины.

– И какие? – кривится Костик.

– С отцом свои будете знакомиться, – отвечаю прямо без утайки.

– Настоящим? – испуганно спрашивает Света. – А если мы ему не понравимся, и он снова уйдет?

– Ты дура? Нам и без него хорошо, лучше пусть сам сразу уходит.

– Костик! Нельзя так грубо с сестрой.

– Как будто я не прав, – мой сын закатывает глаза, но дальше одевается молча.

Так мы и выходим спустя десять минут. Растерянная я, враждебно–настроенный Костик и заранее воздвигнувшая отца на пьедестал Света.

32. 32

– А вот и мы, – восклицаю преувеличенно бодро. – Это Света, это Костя, он старше Светы на две минуты. И да, я помню, что в вашей семье любят выбирать более изощренные имена, но мне нравится мой выбор. Светлана и Константин, я считаю, достойно звучит.

– К–конечно, – заикается от моего напора Марк, – очень красивые имена. И ребята тоже красивые, ты молодец.

Смеряю Золотарева уничтожающим взглядом и продолжаю.

– А это, дети, Марк Золотарев. Ваш биологический отец.

– Как это биологический? – спрашивает моя дочь, до этого взиравшая на Золотарева крайне восхищенно.

– А это, Светочка, означает, что его материал попал в организм мамы, но сам Марк фактически не участвовал в вашей жизни.

– Материал? – кривится Светлана. – Ясно.

Я детям уже рассказывала о пестиках и тычинках, книжку специальную купила, вот только даже упрощенное описание для малышни их не вдохновило. Скорее, наоборот, отвратило от темы «откуда берутся дети».

– У нас с вами разная фамилия, – тем временем заявляет мой сын. – Может, вы ненастоящий отец?

Логика у моих детей есть. Хотя и своя особенная.

– Но отчество от него, мне мама говорила, что я Марковна, я еще с морковкой спутала, – влезает Света.

– Неудивительно, – авторитетно кивает Костик, – дурацкое имя.

– Константин! – восклицаю. – Давай будем немного вежливее.

– Что я сделаю с его именем, мама? Лучше бы ты другое отчество нам дала, – качает головой сын.

– Да, я теперь навсегда морковка, – соглашается Света, а из ее глаз уходят последние огоньки восхищения Марком.

Перевожу на него взгляд, если честно не слишком–то мне хочется прерывать рассуждения детей, новоявленному папаше и «другу» в одном лице не помешает осознать, что его не ждут с распростертыми объятиями. Но Марк удивляет. Всего на пару секунд меняется в лице, а потом справляется с собой, навешивая на лицо приветливое выражение.

– Как я с вами согласен, малышня, – качает он головой.

– Мы вам не малышня! – тут же возмущается Константин.

– Да! – вторит ему Света. – Нам в школу через год!

– Тогда действительно уже большие. Хм, – задумывается Марк, – имя вам мое не нравится, но, может, понравится купленное мной мороженое?

Дети вопросительно косятся на меня. Киваю им со вздохом. Время вспять не повернуть, бежать и прятаться поздно. В конце концов, мороженое будет есться при мне, да и Марк не его отец. Еще и от него бояться принимать что–либо, будет слишком. Хотя кто их, Золотаревых, знает на самом деле.