– Спасибо, – встаю, придерживаюсь за спинку дивана, замечаю, что Громов делает шаг ко мне, – я в норме.

Пячусь к выходу из его кабинета. Давид словно ястреб следит за каждым моим шагом своими пронзительными карими глазами, а я, кажется, забываю, как дышать.

Надо же… оказывается, Давиду не чужда забота, пусть даже о ненавистной мне…

Так, Диана, перестань! Ему плевать, просто сделал все, чтобы я тут не истекла кровью и не умерла…

Уже собираюсь закончить то, что начала… а именно уборку в общем зале, но застываю в проеме, когда вижу людей в униформе.

– А… это что?

– Решил, что проще заплатить клинингу, чем тебя с того света вытягивать, – бывший материализовывается за моей спиной.

Прячет руки в карманы джинсов, на меня не смотрит даже. А мне что делать? Как реагировать?

– И что мне делать сейчас? – развожу руками.

Громов бросает взгляд на мой замотанный палец и морщится. О, ну, конечно же, мальчик у нас любит все идеальное. А тут я со своей рукожопостью и кровищей.

Давид задумчиво потирает небольшую бородку, на которую я сразу обратила внимание. Когда мы с ним были вместе, он не терпел даже минимальной щетины. Но, стоит заметить, ему идет…

Делает его взрослее.

Хотя его поведение… оставляет желать лучшего.

– Давид, давай поговорим, – щиплю себя за переносицу.

Он выгибает бровь.

– И о чем же мы должны разговаривать, Ди?

Кошусь на работников клининга, которые буквально порхают по большому залу. Сглатываю комок. Набираюсь храбрости и слегка подталкиваю Громова в сторону небольшой комнатки.

Нет никакого желания обсуждать все на глазах у других.

На лице Давида появляется ещё большее удивление.

– Желаешь уединиться? – и столько в его голосе скрытого подтекста, что мои щеки моментально вспыхивают.

– Тебе есть с кем уединяться, как и мне, – отрезаю.

Лицо Давида темнеет. Делает шаг ко мне.

– И с кем же ты предпочитаешь уединяться?

Округляю глаза.

– А вот это, Громов, тебя вообще никак не должно трогать. Мы друг другу никто.

Давид складывает руки на груди. Из-за коротких рукавов руки его приобретают красивый рельеф. Просматриваются венки.

Он поработал над собой за время, пока я его не видела... не то что я.

7. Глава 7

Настроение портится, когда вспоминаю многочисленные растяжки от беременности. Причем самое обидное было то, что они появились, когда до родов оставалась неделя.

Точнее, до кесарева…

Меня сразу предупредили, что двоих я сама родить не смогу по каким-то анатомическим особенностям.

А для меня тогда было главное, чтоб с моими малышами было все в порядке, и я не раздумывая согласилась на операцию…

– Эй, Ди, – меня щелкают по носу, – я долго тут с тобой время буду тратить и ждать, пока ты мне скажешь, чего тебе от меня нужно? Мое время дорого стоит.

Показательно бросает взгляд на массивные часы на правой руке. Прикусывает губу и качает головой.

– Ускорься, у меня через десять минут важная встреча.

– Давай как-то решим вопрос с баром, Давид.

Я готова сложить ручки на груди и изобразить просительную мордашку, только бы смягчить бывшего.

– Как? Ты нашла деньги?

С моих губ срывается рычание. Твердолобый, вот же твердолобый!

– Нет, но…

Выдыхаю через нос.

– Я же не виновата в той ситуации, которую ты повесил на меня.

Давид вздергивает брови.

– А кто виноват?

Так, главное – набраться терпения и донести доводы до Давида.

– Ко мне начали нагло подкатывать, и охрана клуба не успела вовремя среагировать, а мне пришлось разбираться с хамом самостоятельно.

Стараюсь аккуратно подбирать слова, чтобы никого не сделать виноватым. Но на самом деле, есть легкая злость на охрану клуба, потому что это, мать его, их обязанность следить за порядком и поведением клиентов.