Дракон и Солнце Дарина Смолярова

Шины взвизгнули по мокрому асфальту – магловская машина пронеслась мимо, расплескав воду на тротуар. Брызги попали на мою штанину, я поморщился. Сделал незаметное движение палочкой под полой плаща и высушил ее.

На шумной ночной улице было сыро и скользко, будто сама погода подыгрывала тревожному предчувствию. Дождь лил весь день, тяжёлый и липкий, не давая передышки. Только к ночи он стих – будто затаился, как мы все. Я сделал ещё одну затяжку, выдохнул дым в промозглое небо и швырнул окурок в урну.

Поправив лацканы плаща, перешёл дорогу – прямо к пёстро сияющему магловскому бару. Вывеска суетливо мигала, будто в панике. Красные и синие буквы метались, как пойманные мухи, – зазывая внутрь всякий сброд.

Внутри было малолюдно – неудивительно для вторника. Воздух пропитан алкоголем, пахло тут так, как будто стены впитывали чужую боль десятилетиями.

Гарри сказал, что связной будет у стойки. «Ты не промахнёшься», – сказал он.

Я усмехнулся. Скажи мне кто-то лет десять назад, что я и Избранный станем друзьями – я бы посоветовал ему меньше нюхать флуоресцирующий порошок из лавки Фреда и Джорджа.

Хотя… знай я тогда, что битва за Хогвартс – не финал, а только первый акт этой пьесы с вырезанными сердцами… Может, и задумался бы. Всё-таки быть на стороне шрамоголового оказалось куда приятнее, чем лизать каблук безносому ублюдку. И безопаснее. Относительно.

У стойки сидел один человек. Точнее, девушка. Она не вписывалась в этот интерьер настолько, что казалась не случайной, а нарочно подсаженной в кадр – как будто режиссёр хотел привлечь внимание зрителя.

Она объясняла что-то бармену – оживлённо, с жестикуляцией. Болтала так, будто мир не рушился снаружи. Когда её локоть задел почти пустой бокал, тот со звоном раскололся о плитку. Раздался хруст и разлетелись брызги.

– Ой, прости, Джим! – глаза у неё распахнулись, как у испуганной кошки, и я почти увидел хвост, поджимаемый от стыда.

– Ничего, красавица, тебе можно, – отмахнулся бармен и ушёл за метлой.

Наши взгляды встретились. В её глазах не было страха – только интерес. Виноватое выражение мигом сменилось на открытое, почти наглое приветствие.

– Драко Малфой! Как дела у Гарри?

Ага. Видимо, вот и связной. Гарри, чертов затейник… «Ты не ошибёшься», сказал он. Не поспоришь.

Я уселся рядом, не сбрасывая с неё взгляда.

– Под замком, как обычно, – отозвался. – Сидит под чарами, как в клетке. Семья рядом. Тридцать два охранных заклинания на дюйм.

Пожиратели активизировались. За полгода – больше сотни нападений. Их почерк снова стал узнаваем. Вырезают целыми семьями. Жгут дома. Оставляют послания из плоти.

Плауна Лагвуд – вместе с отцом.

Симус Финниган.

Эрни Макмиллан.

Майкл Корнер.

Терри Бут.

Все мертвы. Не всех нашли сразу. Не всех – целиком.

И не всех – сразу узнали.

Лорд со своей сворой долго не отсвечивал после той заварушки два года назад. Теперь снова пошёл в разнос.

– Понимаю… мне жаль. Он милый, – она задумчиво пожевала губу. – Надеюсь, с ним всё будет хорошо, – добавила она, не отводя взгляда. В её глазах играло странное свечение – то ли голубые, то ли зеленые, как северное сияние в бутылке.

– Он женат, если что, – пробросил я.

Она фыркнула, усмехнувшись одними уголками губ.

– Если я называю кого-то милым, это ещё не значит, что хочу его трахнуть, Драко.

Я удивлённо приподнял брови.

– Ты маглорожденная?

– Нет, не думаю, – пожала плечами она.

Улыбнулась и сделала заказ у вернувшегося бармена, будто вопрос и ответ ничего не значили.

– Что значит "не думаю"?

– То и значит. Я этого точно не знаю. Будешь что-нибудь? – Она отпила вино и кивнула в сторону бармена.

Пока я ждал заказ, у меня появилась возможность разглядеть её. В глаза сразу бросалась её непосредственность. Обычно таких называют идиотками. Волосы, собранные в высокий хвост, отливали золотом и мёдом и вились кольцами до лопаток. Красивая. Мягкие черты лица. Среднего роста. И явно не из тех, кто должен торчать в подобных заведениях.

– Хватит пялиться, – она перехватила мой взгляд. Говорила она забавно, будто с лёгким акцентом.

– Ты не британка, – заметил я.

– Сейчас – она закатила глаза – я шпион Ордена Феникса. И чем меньше ты обо мне знаешь – тем лучше.

Опа. Не идиотка

– Имя тоже не скажешь?

Я не знал, зачем спрашиваю. Инстинкт – держать дистанцию. Но месячный голод по общению с женщинами вне штаба и отвратительный виски действовали разрушительно.

– Солвена. Можешь звать меня Солли. – она усмехнулась.

Та, в чьих венах течёт свет. Любопытно.

Она достала из сумочки конверт и протянула мне. Бумага пахла мятой и чем-то чуть сладким – странным для документа, содержащего, возможно, список смертников.

– Держи. Думаю, вы будете рады. Тут пара мест, где могут быть пропавшие орденовцы. И раз уж ты теперь мой связной – будь добр следовать правилам, – в её голосе исчезла прежняя лёгкость. – Связь только через меня. Место – назначаю тоже я.

– Я в курсе, – пробормотал я, мешая мерзкий виски.

– Вот и хорошо. Иначе всё полетит к чертям, – она кивнула, осушила бокал одним глотком. – Рада была познакомиться, Драко. Но у меня мало времени.

Она махнула Джиму, легко и почти весело. Протянула руку – прохладная, тонкая ладонь обожгла кожу. Я поднялся, не сводя с неё глаз. Она спрыгнула со стула, хихикнула, едва не споткнувшись, и помахала мне пальцами.

– Увидимся, Драко. Не скучай.

А я стоял и думал, какого хрена в рядах Пожирателей теперь завелись блядские магловские ангелы.

Я так и не понял, каково это – когда война закончилась, а ты остался.

По моим ощущениям, она длится всю мою жизнь. Сначала – требования отца, потом – приказы безносого ублюдка. Шепотки в подземельях. Метка, жгущая под кожей. Крики. Кровь.

А потом – пустота. И ты, стоящий посреди неё, не зная, в какую сторону смотреть.

После Битвы за Хогвартс наступило затишье. Все праздновали, как будто пересекли финишную черту.

Газеты сияли лицами героев. Золотая троица стала иконой. Люди целовались на улицах. Подростки носили майки с изображением Поттера. Даже дети знали, что такое «победа».

Пойманных Пожирателей судили публично. Показательно.

Со всеми "овациями" и освистаниями.

В том числе и меня.

То ли мне повезло, то ли наоборот – до сих пор не уверен.

Поттер и Грейнджер – чёрт бы их побрал – встали за меня. Рассказывали, как я "помогал".

Громкое слово, "помогал".

Не сдал Поттера в особняке? Кинул ему палочку? Подкармливал Полоумную и Оливандера, пока они гнили в подвале?

Это было не героизмом. Это было инстинктом. Чтобы не сойти с ума.

Чтобы не чувствовать себя чудовищем каждую ночь. И хоть как то спать.

Поначалу было странно.

Тишина.

Пустой мэнор дышал сквозняками, как выдохшаяся грудная клетка. Каждый шаг отдавался эхом. Каждый угол хранил отголоски криков.

Остались только пара эльфов – те, кто умудрился не сдохнуть в годы, когда дом был филиалом ада.

Отец – в Азкабане.

Мать – во Франции. Сказала, ей «нужен воздух».

Я её не виню. Если бы мог – тоже бы сбежал.

А мне? Мне остался мэнор, коллекция виски, и рука, в которой фантомно зудела метка.

И отсутствие смысла. Жгучее, липкое, холодное.

Всё, чему меня учили – рухнуло за одну ночь. Словно мир вывернулся наизнанку, и я остался на его внутренней стороне – той, что обычно прячут. Небо стало землёй. Земля – небом.

Я кружился в этом хаосе, как мотылёк, забывший, что огонь обжигает.

Дни сливались в вязкую серую жижу.

Просыпался поздно. Завтрак – кофе и две затяжки.

Эльфы переживали. Один даже плакал, пока не наложил на себя проклятие и исчез навсегда. И остался только Пинки.

Засыпал под утро. Чаще всего – в хлам пьяный. Благо папина коллекция огневиски никуда не делась, в отличие от папы.

Сидел в библиотеке, сжигал книги по Чёрной Магии. Они трещали, будто протестовали. А я смотрел, как заклятия превращаются в пепел. Иногда читал вслух, прежде чем кинуть в огонь.

Будто отпевал своё прошлое.

Иногда – просто пялился в окно.

Иногда – шёл в магловский бар. Там я был не "Малфой". Там я был просто придурком в дорогом пальто, который не умеет пить виски и смотрит в стакан, как в пророческое зеркало.

Орден?

Я их ненавидел.

Или завидовал. Точно не скажу.

Презирал их лицемерную доброту, но при этом – мечтал быть частью чего-то. Они жили. У них был смысл. Цель. Чувство принадлежности.

У меня – только тень на левой руке.

Мои друзья были мертвы, в бегах или сгнили в тюрьмах.

Мои идеалы – рассыпались, как прах после Fiendfyre.

А Поттер… он жил. И, кажется, не сошёл с ума. Хотя я бы поспорил.

Потом начались нападения. Пожиратели снова вылезли из-под пола. Не как раньше – не армия. Скорее, крысы. Но крысы тоже кусаются.

Меня это бесило. Всё должно было закончиться. Метка молчала, но каждый раз, когда я слышал о новых нападениях, я чувствовал фантомную боль в левом запястье.

Первый шаг сделал не я.

Его сделала моя мать.

Письмо. Без "как ты", без "держись", без изящных материнских соплей.

Просто одна строчка, написанная её чётким, старомодным почерком:

"Ты должен выбрать сторону, Драко. Даже если кажется, что их больше нет."

Я сидел с этим клочком пергамента весь вечер, уставившись на него, как будто он должен был дать больше ответов. Как будто между строчек было что-то ещё – скрытый смысл, забота, любовь.

Не было.

Было только то, что я боялся себе признать: