– Забери её! – закричал он, указывая ножом на меня. – Убери этого ребёнка, мать!

Я начала плакать. Громкий, отчаянный крик разнёсся по всему помещению. Это только усилило гнев Адриана. Он поднял нож выше, словно пытаясь заглушить мои крики своими воплями.

– ЗАСТАВЬ ЕЁ ЗАМОЛЧАТЬ! – кричал он, размахивая руками.

Мама отступила на шаг, дрожа от ужаса. Она крепче прижала меня к себе, пытаясь защитить, но её лицо стало мертвенно-бледным.

– Адриан, не делай этого, прошу тебя! – умоляла она, её голос ломался, как хрупкое стекло.

В этот момент Исабель, вся побелев от страха, бросилась к маме.

– Дай мне Алисию, Марсела, дай!

Но прежде чем мама успела передать меня, Адриан вдруг развернулся. Его движения были быстрыми, неестественными. Исабель вскрикнула. Лезвие вонзилось ей в бок и кровь хлынула, заливая её платье. Мама закричала, её глаза расширились от ужаса.

– Боже мой! Что ты наделал, Адриан?! – закричала она, отступая назад.

Лаура подбежала к Исабель, которая пошатнулась, сжимая рану. Гости замерли, не зная, что делать, словно их парализовало ужасом. Мама крепче прижала меня к себе, а я, чувствуя её страх, начала плакать ещё громче. А Адриан… Адриан отпустил нож и рухнул на колени. Его руки закрыли лицо, и он начал кричать, но теперь это были крики, которые порождали ужас.

– Даже если угроза нереальная, навязанная бредом, человек ощущает её как реальную, как угрозу своей жизни, – сказал психиатр, его низкий голос звучал спокойно. – И тогда, когда он это понял, у него не остаётся другого выбора, кроме как нанести контругрозу первым, чтобы оказаться в выигрышной позиции.

Мама сидела с прямой спиной, сжимая в руках уголок своей сумки. Её взгляд был устремлён на врача, но выражение лица казалось пустым. Папа, напротив, нервно теребил пальцами подлокотник кресла.

– Это невозможно, – наконец сказала мама, её голос звучал резко, почти отрывисто. – Адриан не сумасшедший. Он просто… просто немного нервный, как все подростки.

– Нервный, – эхом повторил врач, склонив голову на бок. – И вы считаете, что это нормальное подростковое поведение – угрожать людям ножом и лишать их жизни?

Папа вскочил, его лицо покраснело.

– Наш сын не болен! – воскликнул он, глядя на психиатра. – У него был стресс. Он слишком много учится, это всё давит на него. Но он умный мальчик! Мы его знаем!

Психиатр вздохнул и откинулся на спинку кресла. Его глаза задержались на маме.

– Я понимаю, что это трудно принять. Но я обязан сообщить вам, что у вашего сына начальная стадия шизофрении. Это серьёзное заболевание, которое не пройдёт само по себе. Если вы хотите помочь ему, вам нужно осознать, что это реальность.

– Нет, – сказала мама почти шёпотом. – Нет, вы ошибаетесь. Это просто… Это невозможно. У нас хорошие дети. Весёлые, умные…

– Никто в нашей семье никогда не страдал такими вещами, – поспешно добавил папа.

Врач подался вперёд, его взгляд стал острым, проницательным.

– А вы уверены? Никогда не замечали чего-то похожего у других членов семьи? Были ли странности в поведении, перепады настроения, замкнутость или навязчивые идеи у кого-то ещё?

Родители переглянулись. На мгновение в кабинете воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь слабым гудением вентилятора.

– Нет, – твёрдо ответила мама, её голос звучал с вызовом. – Наши дети здоровы.

Но папа отвёл взгляд, его плечи напряглись. Мама положила руку на его колено, пытаясь удержать его спокойным, но и её жест был дрожащим.

– Никто в семье не страдал, – медленно проговорила она.

После того случая Адриана забрали в психиатрическую лечебницу. Родители объяснили всем, что он уехал к своей тёте в Гватемалу, якобы на время сменить обстановку и помочь ей с домом. Но на самом деле он провёл в психиатрической больнице целый год, где каждый день начинался и заканчивался таблетками и сессиями с врачами.