– Угадай, повелитель жареных поросят, что это? – воин глядел насмешливо, но недобро.

О стол стукнула медная монета.

– Медная монета, мой величественный господин… – засуетился словами хозяин.

– А что это? – и рядом с первой монетой легла вторая, серебряная.

– Ещё одна монета, мой величественный господин… – покорно произнёс хозяин. – Серебро.

– А это? – на столе появилась третья монета.

– Золотая монета, мой сильновеличественный господин… – прошелестел хозяин.

Остальные воины перестали жевать и с весёлым интересом следили за разговором.

– Ты близорук, плонг, – вздохнул Коннинг Тилг. – Недальновиден.

Он забрал со стола и подбросил на ладони медную монету:

– Это твоя жена, усач. Потёртая медяшка.

Забрал вторую:

– Это твоя старшая дочь. Ещё не медь, но уже не золото.

В ладони воина зазвенела третья, последняя монета:

– Это твоя младшая дочь, наибольшего достоинства. Своих баб ты прячешь в погребе от благородных воинов, будто грязные монеты от воров.

Воины захохотали:

– Сюда всех!

– Какой «погреб», мой яснолучезарный господин? – пролепетал хозяин.

Коннинг Тилг не смеялся, он внимательно наблюдал за потным лицом хозяина харчевни.

– Я бывал в Плонге, усач, когда громил задиристых неумёх вашего короля. Я прошёл вашу наглую и трусливую страну насквозь, как горячий клинок сквозь тёплое коровье вымя. У каждого плонга есть погреб. Чем богаче плонг, тем глубже его погреб. Там он прячет самое ценное: своих баб и свиные окорока. Но мои пьяные кобели найдут это убежище запросто. По запаху спелых сук.

Подбросил монеты на ладони:

– Я могу отдать их тебе. Или заплатить ими своим воинам. Выбирай, если не глупец и понимаешь мои слова.

– Величайший господин… – тихо произнёс хозяин. – Я не глупец. Я знаю, кто ты. Я маленький человек и не таю зла на тех, кто решил спор с королём Плонги силою своего доблестного меча. Моя маленькая Плонга – это моя маленькая харчевня. Я понимаю, чего ты хочешь от меня. Клянусь: в моей харчевне не было сахтаръёлов с прошлого года. Недавно приезжали пятеро с луками, но то были не сахтаръёлы. Хотя пришли оттуда, через Длинное озеро.

Смех за столом стих.

– Хорошо… – удивился знаменитый воин и положил на стол медную монету. – Продолжай, умный плонг.

– То была всадница, вооружённая только мечом, – зачастил хозяин, не сводя глаз с монеты и утираясь фартуком. – Красивая. Её голос волнует сердце.

– Баба с мечом?! – пробасил один из воинов, могучий и широкоплечий. – Врёшь, свинья. Тащи сюда своих девок.

Коннинг Тилг задумчиво катал в пальцах серебряную монету.

– Истинная правда! – плаксиво взмолился хозяин. – Она одета в узкие штаны и очень ловко сидит в седле. При ней длинный, но лёгкий меч. По слабости очей я сперва решил, что вижу юношу-воина, благородного из благороднейших. Она очень гибкая и быстрая, как ядовитая змея. У неё короткие белые волосы и чёрные глаза. В них страшно смотреть. Она не сахтаръёла. С нею были пятеро лучников, совсем дети, в стёганых панцирях с чужого плеча. Им четырнадцать лет или годом больше. Смуглые и горбоносые. Она говорила с ними на гортанном языке, которого я не знаю.

– Агавары… – задумчиво произнёс Коннинг Тилг и положил на стол вторую монету.

– Дикие горцы уже тут?! – возмутился молодой господин. – Как посмели?!

– Купцы не солгали, – серьёзно заметил один из воинов, хрустя куриной ножкой. – Агавары дали клятву верности князю Сахтаръёлы. Вечные враги сдружились.

– Но он не взял-таки диких щенков на битву в степь, – кивнул Коннинг Тилг. – Значит, это всё воинство, которое осталось у Сахтаръёлы: иностранка в штанах и ненадёжные юнцы из Агавары. Хорошая новость.