– Да, море. Я уже начала копить.

Последний раз мы ездили с ней на море, когда я была маленькой. Тогда мы жили в достатке, пока с нами был мой отец. Но когда мне исполнилось восемь лет, он ушел из семьи и больше никак не участвовал в моей жизни. Мама крутилась как могла, обеспечивая нам безбедное существование. И нам хватало – на самое важное и необходимое. И конечно, не было возможности ездить на юга и заграницу или, например, покупать, дорогие телефоны.

– Глупости все это, Ника, – отмахивается от меня мама, возвращаясь к готовке. – Что я там не видела…

Интересно, она правда так думает или просто не позволяет себе мечтать? Иногда хотеть что-то, что тебе недоступно, намного больнее и тяжелее, чем убедить себя в том, что этого и не хочется вовсе.

Старцев все реже появляется в “Беллини”. Не то, что я за ним слежу… Знаю, что у него много других бизнесов. Понимаю, что он так часто появлялся в ресторане, потому что того требовали обстоятельства, но все же чувствую иррациональную грусть. Но вот уже несколько недель я его вижу очень редко и мельком.

Да, у меня были отношения. Но только со своими сверстниками. А Старцев… он – другой. И дело не в том, что он старше меня на одиннадцать лет. Внешне он выглядит офигенно. А в том, как он себя ведет, какая энергетика от него исходит, как смотрит, говорит. Такая грубая, властная мужская уверенность. Непоколебимая, стойкая.

Вздрагиваю, когда вилка падает из рук и звонко стучит об пол, вырывая меня из запутанных мыслей. Наклоняюсь, что поднять ее, а когда встаю, с удивлением смотрю на маленькую девочку, которая стоит в дверях и разглядывает меня.

Она красивая – светлые волосы, яркие, большие, темные глаза, которые выделяются на светлой коже. На ней кофта лавандового оттенка и белые джинсы. Выглядит она удивительно красиво.

– Привет, – начинаю разговор первой.

Ресторан закрылся час назад, а я осталась, чтобы потренироваться в приготовлении десертов. Меня неожиданно увлекло кондитерское дело, хотя в “Гастеро” я работала поваром горячего цеха. В меню “Беллини” были такие заковыристые и сложные, что мне безумно захотелось научиться их готовить.

На часах двенадцать ночи, завтра у меня выходной, могу позволить себе немного задержаться. Я договорилась с Шевцовым еще неделю назад, что буду периодически оставаться, чтобы в спокойном режиме потренировать навыки. Он разрешил мне делать все, что считаю нужным. В пределах разумного, конечно.

– Привет, – голос звонкий, задорный. – Меня зовут Мила, а тебя?

– А я Ника.

– Ты красивая, Ника.

– Правда? – я удивленно приглаживаю волосы. Я не была какой-то необыкновенной красавицей, поэтому неожиданные комплименты получала редко. – Ты тоже.

– Вся в маму. Так мне говорит папа.

– Ясно…

– Мила! – слышу резкий, низкий голос где-то в зале.

– Папочка, я тут, – раздается звонкий ответ девочки.

Дверь распахивается и в кухню заходит Старцев. Смотрит строго на дочь и лишь мимоходом на меня.

– Я же попросил тебя тихо посидеть за столом в зале и порисовать.

– Ну паааап, я услышала шум на кухне и пошла на разведку.

– Разве разведка входила в наши договоренности?