Мы слишком быстро доезжаем до моего дома. Вот прямо сейчас мне хочется жить где-то далеко за МКАДом, чтобы ехать еще не меньше часа.

Я смотрю в темные глаза Старцева. Рукава рубашки закатаны, также как с утра, массивные часы на запястье. Белая ткань круто смотрится на его загорелой коже. Руки у него красивые. Широкая ладонь, длинные пальцы, аккуратные ногти. Я вообще очень люблю красивые мужские руки. Это первое на что я обращаю внимание в мужчине.

– Хорошего вечера, Ника.

Он вроде прощается, а я не хочу уходить. Неосознанно прикусываю нижнюю губу и смотрю в его темные глаза, не могу оторваться. Все смотрю и смотрю. И он тоже – взгляда не отводит.

– Не смотрите так, Тимур… Сергеевич.

– Как так? – удивленно вскидывает бровь.

Не понимает? Правда не понимает? Неужели мне все показалось? И я ляпаю то, что не должна говорить. То, что даже не думала произносить вслух.

– Вот так – слишком прямо, не отводя взгляда.

– Почему?

– От такого пристального взгляда у меня сердце бьется как заведенное…

Между нами повисает тишина. Тяжелая, многозначительная. Старцев первым отводит взгляд, и я, наконец, ощущаю, как морок меня отпускает.

– Спокойной ночи, Ника.

Я киваю и вылезаю из машины. Ноги немного дрожат, не слушаются. Я смотрю вслед уезжающему автомобилю и не могу сдвинуться с места.

Зачем я ему это сказала? Для чего? Он ведь мой начальник… Могла бы и промолчать. Эх, вот говорила мне мама всегда, что язык – мой враг. Надеюсь, он не решит меня теперь уволить.

Домой я уже захожу, немного прийдя в себя, только глупое сердце все еще безумно тарахтит и никак не хочет успокаиваться.

Через неделю в Беллини выходит новый шеф-повар – Виталий Шевцов. Франциск все-таки увольняется со скандалом, напоследок наговорив всяких гадостей и про самого Старцева, и про ресторан. Выводит его охрана, давая в итоге еще пинка под зад. Как мне кажется – с удовольствием. Все-таки заносчивый шеф-повар, видимо, всех знатно достал за последнее время.

Как и предрекал Старцев, вместе с Франциском увольняется повара – около десяти человек. Но это значительно меньше прогноз Старцева – всего лишь треть, а не половина. Я лично абсолютно не огорчаюсь по этому поводу, как надеюсь и сам Тимур. Уволившиеся ребята были как раз любимцами Франциска, кого-то он даже привез из Италии.

А еще я все чаще вижу, как Старцев обсуждает что-то со своей рыжей директоршей. Та самая – красивая, яркая красотка, с которой он занимался сексом в своем офисе, когда я туда неожиданно нагрянула, оказывается нашим директором ресторана. Когда я устроилась на работу, она была в отпуске, поэтому и познакомились мы с ней не с самого начала моей работы в Беллини.

Они со Старцевым явно больше, чем просто коллеги и дело даже не в сексе, свидетелем которого я стала. Чувствуется, что в их отношениях есть какая-то история, подтекст.

Я немного прихожу в себя. Мы со Старцевым редко видимся и общаемся, поэтому странное чувство, которое забурлило в его обществе, ослабевает, и я вздыхаю с облегчением. Не хватало еще влюбиться в хозяина ресторана…

Работа с новым шеф-поваров теперь доставляет только одно удовольствие. Он – классный профессионал, и в отличие от Франциска не пытается меня вечно ужалить и задеть. Мы с ним быстро находим общий язык.

Работа в “Беллини” мне теперь действительно доставляет удовольствие. Еще больше начинает нравиться, когда я получаю первую зарплату.

– Мам, знаешь, я думаю следующим летом мы поедем на море.

– На море? – она удивленно оглядывается на меня, перестав помешивать что-то в скворчащей сковородке.