Артем впервые оказался в такой ситуации. Он и раньше-то дальше пионер лагеря не ездил один, да и то единственный раз и проболел почти всю смену, лежа в лазарете. Так далеко от дома, в совершенно чуждой обстановке он чувствовал себя, мягко говоря, неуютно, да и дома он не бывал в больших компаниях и впервые оказался в большом, чужом ему коллективе, но твердо решил, если что, в обиду себя не давать. Дело осложнялось еще и тем, что он не знал, как в такой обстановке себя вести. Являясь чисто домашним мальчиком, он понятия не имел, что и как делать. Что считалось нормальным и правильным на гражданке, здесь было неприемлемым и не годилось, а посоветовать было некому.

В первый день в умывальнике к нему подошел казах и попросил, именно попросил, помочь постирать рубашку, вдвоем. Артем ему помог, и после вместе ее выкручивали. Затем к нему подошел сержант, русский парень, и сказал, что если еще раз он так сделает, то будет чмо. На что Артем пожал плечами и сказал, что, если нужно, он пойдет и побьет того казаха, но на том все и закончилось. С тех пор он стал задумываться над каждым своим действием.

Днем у них были теоретические занятия и физическая нагрузка, ночью все отдыхали, так как уставали за день. Пробежки были почти каждый день, а один раз пришлось бежать в противогазе, но в нем Артему тяжело было бежать, не хватало воздуха, потому как объем его легких был ниже нормы. Он его снял, за что получил наряд по кухне, чистил картофель. Вообще Артем был спокойным и тихим парнем на гражданке, никогда не ввязывался ни в какие разборки и дрался за всю жизнь несколько раз. Это несмотря на то – а может, именно из-за того, – что занимался боксом в последних классах школы в течение двух лет в секции ДЮСШ, что находится недалеко от той же станции метро «Войковская».

Почти в самом начале, после их прибытия в учебку, в казарме произошло целое побоище, каких Артем никогда не видел. Началось все с того, что двое парней из Новосибирска что-то не поделили с группой казахов из Гурьева. Слово за слово, и началась потасовка. Сержант, который хотел их разнять, получил стулом по голове и упал. Увидев это, другой сержант свистнул стариков из соседней казармы. Казахи, которых было человек тридцать пять, встали все за своих и с криками «бей их» бросились на всех, кто был не казах. Ребята, что были рядом с Артемом, схватили что могли: один намотал ремень с медной пряжкой на руку, другой схватил табурет, третий кирзовый сапог.

На Артема накинулся высокий казах с квадратным лицом со зверским выражением, размахнувшись на 180 градусов, он ударил со всей силы. Артем, сидя еще на кровати, тем не менее успел без труда увернуться от этого удара, чуть-чуть пригнув голову. Кулак казаха рассек пустоту и поймал на излете железную спинку кровати. Лицо его скривилось от боли, а Артем дал ему ногой в сапоге по коленке и правой приложил в районе уха, не попав в челюсть, но противник рухнул за кровать.

Тем временем драка набирала обороты. Дралась уже вся казарма, человек восемьдесят. Кто-то кинул в гущу дерущихся табурет, попав кому-то в голову, кто-то выломал перекладину из кровати и махал ею как палицей, кругом стоял крик, шум ломающейся мебели, стоны и все такое. Все это происходило в полутемноте, так как уже стемнело, а свет лампочек был тусклым.

На Артема еще налетел какой-то казах, было не разобрать. Несколько ударов просвистело мимо, Артем хорошо уклонялся. Тогда нападавший, чтобы удержать его на месте, вцепился в рубашку левой рукой, а правой начал лупить. После первого Артем увернулся и обрушил на нападавшего град ударов, даже по счету сбился, после чего рука на рубашке ослабла и тот упал под ноги дерущихся. В этот момент Артем сам получил сбоку сапогом в голень, а затем еще по голове сзади и отлетел в угол, вдогонку получив еще пару ударов, но сознание не потерял, прополз между тумбочкой и стеной и снова встал.