Он стал писать записки реже и более осторожно их подкладывать. Однако почему-то внутреннее чувство его подталкивало выражать на письме свои ощущения все чаще и чаще, хотя большая часть этих записок шла либо в письменный стол, либо в ведро. Все, что было известно о ней Артему, по информации от ребят и девочек, это то, что Дана в Союзе несколько месяцев, живет с родителями на ст. м. «Водный стадион», в квартире, которую предоставляет фирма, в которой работает ее семья. Ее отец сотрудник торгового представительства и занимается поставкой в Союз свежих и консервированных овощей и фруктов.

Когда подошел праздник 8 Марта, Артем решил сделать Дане подарок от себя лично. На сэкономленные на завтраках деньги он купил – правда, долго искал – игрушку: пушистую маленькую собачку серо-белого цвета с челкой, которая была сделана из кроличьего меха. По традиции девочек в этот день запускали в класс только после того, как мальчики разложат на столах подарки, которые одобрены были классным руководителем и куплены централизовано, но допускались частенько и личные подарки в дополнение к основным. Артем во всеобщей суете поставил на стол Даны подарок, однако его действие не осталось незамеченным.

– Ого, Репкин! Ты что, втюрился, что ли, в новенькую? – крикнул Андрей Оцып с пятой парты, который увидел этот момент.

Артем покраснел до корней волос и занервничал, однако ответил:

– Ничего ты не понимаешь, это дань уважения к девочке из братской нам страны. – После чего сел за свою парту. На том вопрос и был замят.

Девочки, как всегда шумно и с радостными возгласами, вошли в класс и устремились к своим партам. Дане собачка очень понравилась, и это было видно, так как она не выпускала ее из своих рук весь урок. Артем был счастлив, а также радовался, что остался неразоблаченным.

Через несколько дней он опять написал записку и подложил ее в учебник, там он изобразил что-то наподобие стихов, в которых сравнивал ее с розой в саду. Дана через некоторое время пришла, нашла записку, без удивления прочитала ее, лишь легкий румянец выдал ее эмоции, но в этот раз она не смотрела испытующе по сторонам – это было необычно. Артем занервничал и заерзал на стуле, но к концу урока уже забыл о ее такой реакции и был спокоен.

Прозвенел звонок, ребята с шумом собирались, громко разговаривали и выбегали из класса. Артему пришлось задержаться, по причине того, что он не успел записать домашнее задание. Когда он уже заканчивал писать, то боковым зрением увидел, как Дана подходит к его парте. В классе в этот момент оставалось несколько человек, которые были заняты своими делами и тоже уже уходили. Он оторвал глаза от своих записей и увидел, что Дана стоит прямо над ним и смотрит в его тетрадь.

«Ну вот и все, конец, разоблачен», – пронеслось в голове, и сердце быстро-быстро забилось от волнения.

– Артэм, – произнесла Дана, внимательно и строго на него посмотрев.

Он густо покраснел и – поскольку он сидел, а она стояла – смотрел на нее снизу вверх, но не в глаза, а на ее галстук.

– Это ты мне записки пишешь? – спросила Дана негромко и, как ему показалось, не сердито.

«Может, еще не все потеряно», – размышлял Артем, хотя сильно испугался, а вслух сказал:

– Какие записки? Я не понимаю, ты о чем?

– Вот эту, напримэр. – И она положила на стол, рядом с его открытой тетрадью его собственную записку. – Смотри, и почэрк твой.

Артему сделалось дурно. Он то краснел, то бледнел и не знал, что отвечать. Ему хотелось провалиться сквозь пол или испариться, в общем, исчезнуть. Казалось, что наступил для него конец света. Он молчал как рыба.