Она сидела недалеко от Артема, всего через две парты, и он время от времени посматривал на нее со странным и непонятным чувством. Он больше не играл, не считал «таки», но и не был занят уроком. Дана ему понравилась. Чем? Он ответить на этот вопрос себе не мог. Он только почувствовал, что внутри него появилось такое волнительное, новое ощущение.

Как уже упоминалось ранее, у Артема в силу характера сложились непростые отношения с противоположным полом, и теперь он сидел, задумчиво поглядывая на Дану, и не знал, что ему делать, даже готов был расплакаться от бессилия, найти какой-то ответ или решение. Ему впервые самому захотелось подойти к девочке, поговорить, познакомиться, но как? Когда он представил себе, что все будут смотреть, шушукаться, пойдут разговоры типа «посмотрите-ка, наш драчун втюрился», косые взгляды, насмешки… нет, это немыслимо, неприемлемо. О том, чтобы задирать, толкать ее, даже не было и речи.

До конца урока Артем думал только об этом. Когда прозвенел звонок, выведший его из тяжких раздумий, он против обыкновения стремглав лететь к выходу некоторое время сидел неподвижно и затем стал не спеша собирать свой портфель, уже, когда класс заметно опустел. Только возле стола новенькой собралась группа из семи – восьми девочек, которые засыпали ее вопросами. Дана отвечала как могла и спрашивала их тоже со своей стороны.

Вопросы были простые, типа большая ли семья, давно ли она здесь, далеко ли живет, давно ли в Союзе, есть ли отличие в учебе у них и у нас. О том, чтобы сейчас Артему присоединиться к разговору, не могло быть и речи. Он встал и молча вышел в холл, смотря на Дану и думая обо всем этом. На перемене он был неразговорчив, задумчив и грустен. Даже когда ребята, Савощук и Шкундяев, предложили присоединиться к игре в фантики от жвачек, он отказался, хотя всегда с огромным удовольствием играл в нее, так же, как и в пробки.

Фантики, как и сами жевательные резинки, были редкостью и доставлялись в основном приезжающими из-за границы. В СССР жвачки не было. Сами фантики были очень разнообразными и имели разную стоимость по редкости. В эту игру обычно играли на ступеньках лестничного пролета. Фантик клали на ладонь, били по ступеньке, кидая его как катапультой. Целью было попасть, накрыть фантик соперника, и в случае попадания фантик забирался. Этой игрой была занята половина всех ребят в школе.

Два последующих урока пролетели также в грустных мыслях. Артем мало думал об учебе, а в перерывах так и не подошел к новенькой и не сделал попытки познакомиться, таким он уж был стеснительным и замкнутым мальчуганом. Последним уроком был труд, на котором девочки занимались вышиванием или кулинарией, а мальчики возились с железяками и деревяшками. На труде Артем наконец отвлекся от гнетущих мыслей и занялся любимым делом, так как ему одному разрешили заниматься не по теме урока. Он был занят постройкой макета корабля.

Учитель труда был очень увлеченный человек и однажды показал ребятам, как он делает макет старинного парусного корабля. Артему одному из всего класса это понравилось, и он проявил неподдельный интерес. Видно, Юрий Иванович это заметил и разрешил ему делать макет парусного судна «Санта-Мария» Христофора Колумба, тогда как остальные занимались по общей программе. Макет был большой, примерно 70 сантиметров в длину и столько же в высоту. Уже был сделан корпус, мачты, реи, смотровые мостики, оставались еще лестницы, канаты, паруса и покраска. Дело с помощью Юрия Ивановича продвигалось быстро.

– Ну вот, Артем уже может через два урока заняться покраской корабля, – сказал Юрий Иванович, обращаясь к ребятам, крутя в руках макет корабля и показывая его.