Что он знал: её зовут Виолетта, она парфюмер, общается с этой ненормальной Ксюшей, которая девушка Арсена и которая теперь с ним, Игорем Икончиковым, точно не захочет пересекаться… Ещё у неё фиолетовые глаза. Игорь Икончиков поспрашивал бы об этой девушке у знакомых, но не стал. Во-первых, он не считал это особенно важным и ждал, когда память о поцелуе сотрётся, а навязчивый взгляд фиолетовых глаз отпустит. Только практически каждый, при любой же удобной ситуации не преминул вспомнить или пошутить об инциденте на квартире у Арсена. Во-вторых, Игорь не хотел никого посвящать в свои переживания – чтобы кто-то думал, что он запал на эту Виолетту. Он на время оградился от людей, устав от нескончаемых тусовок. В конце концов, у него ещё шли экзамены. Тревога перед ними, сильная, всепоглощающая, временно вытеснила мысли о навязчивых фиолетовых глазах на второй план.
Потом экзамены закончились. Начались новые проблемы: Игорь Икончиков в очередной раз оказался на улице.
В каком-то забытом дворе нашлись одинокие качели – скрипучие, тяжёлые. Игорь сел на них, одной рукой, вокруг которой был обмотан красный поводок, придерживая на коленях кота. Локтем други рукой он обхватил подвес, включил телефон. Он покачивался, сгибая и разгибая ноги, и сосредоточенно смотрел в дисплей телефона. Нечаянно задев пальцем, он открыл приложение с заметками и увидел последнюю, озаглавленную жирным шрифтом: «Виолетта». Ниже – адрес: Береговая, 13.
Что это и когда было записано?
Вдруг Игорь припомнил – тогда, на кухне. «Ну я и лошара, – подумал Игорь. – Всё это время у меня в телефоне был её адрес! Так, ну-ка, где это?..»
Оказалось, от двора в объятиях серого двухэтажного дома с подслеповатыми окнами, где над головой Игоря жалобно скрипел подвес качелей, до Береговой надо было пройти почти весь город и перейти железную дорогу. Эта улица располагалась у реки – понятно из названия – и когда-то в детстве, кажется, Игоря Икончикова водила туда гулять мама. Там располагался частный сектор, вдоль улиц протянулись глухие заборы, из-за которых выглядывали крыши различных форм и цветов.
Качели визгливо скрипнули. Кот спрыгнул на землю, а шерсть у него над позвоночником встала торчком. Игорь твёрдо опёрся на прямые ноги.
Что это было, если не авантюра – идти туда? Вряд ли Виолетта будет рада такому гостю. Даже если она не примет, что, конечно же, наиболее всего вероятно, Игорь хотя бы извинится – ну, потому что всё и правда очень некрасиво получилось. В сознании её глаза смотрели на него с укором, заставляя чувствовать холодящий стыд.
Близ станции располагалось очень много цветочных палаток, в которых за стеклом виднелись гордые орхидеи, розы всех возможных цветов, хризантемы, черноглазые герберы. Были там декоративные корзиночки, ленточки, оберточная бумага и прочие милые безделицы. Игорь подумал, что было бы неплохо принести какой-то символический букетик: «По крайней мере, все девушки любят розы», – но цветочная палатка, когда он об этом подумал, уже осталась позади, а он спустился в переход.
Плитки на стенах перехода безжалостно закрашены серым, и засохшая краска кое-где трескается и отколупывается. Толпа людей, спешащих на поезд. Станция прямо над переходом – и отправляющиеся поезда гремят по потолку. Тихон боязливо впился когтями в плечо Игорю, как будто боясь потеряться в этом вареве. К стенам скотчем приклеены пластиковые вешалки с женскими пижамами, ночными рубашками, платками, по краям перехода расположились торгаши, и от их лотков пахло соленьями и цветами. Среди прочих расположился странный попрошайка, которого Игорь частенько видел в переходе – Кошатник.