– Почему у тебя нет дома?

Тихон выскользнул из рук хозяина. Игорь упёр локти в колени, уронил лицо в ладони и завертел головой. Через секунду он замер, исподволь поглядел на Куклу и тяжело вздохнул.

– Мать… Как бы, это не совсем так, то есть – я не бомж. У меня есть дом, был… Но мне лучше туда не возвращаться. Конечно, мы вернёмся туда, но потом придётся опять уйти – пока я не закончу учёбу и не смогу найти работу и своё жильё.

Кукла с сочувствием смотрела на него. Игорь Икончиков чувствовал себя очень жалким перед ней и хотел спрятаться.

– У тебя есть, где записать? – спросила она.

– Что?

– Адрес.

Игорь непонимающе насупился, но достал телефон.

– Записывай: Береговая, тринадцать. Скажешь – к Виолетте.

Игорь Икончиков поднял лукаво сияющие глаза от телефона.

– Значит – Виолетта? – догадался он.

Кукла молча вскинула брови и улыбнулась в ответ.

– Молодец, угадал.

– Необычненько, – отметил Игорь.

Виолетта скосилась на него.

– Ну – а ты?..

– А я – просто Игорь.

Кухню наполняло мурлыканье Тихона, который, гордо задрав тонкий хвост, крутился у ног Виолетты. Игорь взглянул на кота, на стройные девичьи ноги, словно в чешуе, в черной сеточке колготок.

– Ты ему понравилась.

Виолетта улыбнулась, наклонилась и почесала кота за ухом.

– Он мне тоже.

Игорь не стал говорить, но он считал, что кошки чувствуют хороших людей – потому что, в то же время, он был уверен, что так считать глупо. К тому же, это утверждение рушилось об него самого – вернее, о тот факт, что из всей семьи Тишка больше всех был привязан к нему, Игорю. С другой стороны, несчастный кот был обречён выбирать наименьшее из зол.

Игорь Икончиков мельком заглянул в глаза Виолетте и в очередной раз поразился, какие они нереалистично аметистово-фиолетовые. И он поинтересовался:

– Ты носишь линзы?

Виолетта вздохнула, её бледные, присыпанные пудрой ноздри слегка раздулись, фиолетовые глаза в зеницах описали окружность и устремили взгляд под потолок. Чёткая и выверенная реакция – как будто Виолетта тренировала её ежедневно, выслушивая один этот навязчивый вопрос.

– Нет.

Игорь Икончиков удивился.

– То есть, хочешь сказать, у тебя правда фиолетовые глаза? От рождения?

Виолетта вновь раздражённо, с едва уловимым рыком, вздохнула и ответила так же кратко:

– Да.

– Никогда не видел…

– Я тоже много чего никогда не видела, – пожала плечами Виолетта, – но это не даёт мне права отрицать, что такое может быть.

Она повернула к нему лицо. Игорь захотелось ещё раз убедиться в том, что у неё правда фиолетовые глаза. Он встал, обошёл стол и встал так, чтобы глаза повернувшейся за ним Виолетты оказались на свету. И в правду – на него смотрела пара сияющих аметистов.

– А ты красивый, – сказала Виолетта. – И ведёшь себя – как все красивые.

– Разве? – удивился Игорь Икончиков. – И как ведут себя все красивые?

Виолетта отвернулась к столу и обронила:

– Некрасиво.

– Справедливо, – хмыкнул Игорь и вернулся на табуретку, где всё время до этого сидел.

Вытянув шею, он, развеселившийся, оглядел точёный, нежный профиль Виолетты, и сказал:

– А я бы не сказал, что твоя теория верна.

– Какая теория? – не поняла Виолетта.

– Ну, что красивые люди ведут себя некрасиво. Передо мной сидит вполне красивая девушка…

– Ты льстишь, – отрезала Виолетта.

– Ну ладно, беру свои слова обратно. Насчёт того, о чём мы говорили, ты всё-таки права.

Виолетта мечтательно подперла подбородок кулаком, вытягивая тонкий нос.

– Обидно постоянно оказываться правой там, где совершенно не хочется.

– Поэтому я всегда предпочитаю быть левым… – тихо пошутил Игорь Икончиков.

– Это было бы хорошим каламбуром, если бы не было печальной правды, что это лишь усугубляет положение.