– Я буду с чабрецом, – после чего обернулась через плечо и одарила Игоря пронзительным серьёзным взглядом.

Её ресницы выглядели тяжёлыми, толстыми и липкими, щедро накрашенные густой чёрной тушью. В тёмном макияже очень выразительно выглядели глаза Куклы. Игорь Икончиков подумал, что она ещё и в линзах, когда заметил, что радужка глаз у неё блеснула глубоко-фиолетовым – ведь не бывает у людей таких глаз. «Боюсь представить, насколько она уёбищная без всего этого», – усмехнулся про себя Игорь, а потом вспомнил про чай и сказал:

– Мне – зелёный!

Ксюша поставила на стол три чашки, предварительно извлечённые из-под завалов в мойке и помытые, затем раскидала чайные пакетики, как будто раздавала карты. Причём – Игорю она бросила так опасливо, даже брезгливо. Он взял пакетик в руки, рассмотрел, поморщился и спросил:

– А есть не с жасмином?

Ксюша шумно выдохнула, вырвала пакетик из его рук и поменяла на другой. Затем, разлив всем кипяток, села на место и обратилась к Кукле:

– Извини, я знаю, ты любишь заварку в чайнике, но у нас только в пакетиках.

– Ничего страшного! – улыбнулась та.

Шуршали вскрываемые чайные пакетики.

Игорь поставил на стол эмалированную чашку с недопитым коньяком, признавшись себе, что это слишком крепкий напиток для него, и принялся полоскать в кипятке набухающий пакетик. Характерно запахло зелёным чаем. Кукла потянула носом и сказала:

– Аромат зелёного чая очень хорошо звучал бы как один из центральных в композиции с амброй, мускусом, кедром, мускатным орехом, сандаловым деревом и жасмином…

– Любишь духи? – поинтересовался Игорь Икончиков.

Кукла покосилась на него, сморщила нос.

– Я парфюмер.

– М-м, неплохо, – хмыкнул Игорь, поджав губы.

– А ты – кто? – строго спросила Ксюша.

– Допустим – никто, – усмехнулся Игорь.

Ксюша в очередной раз смерила его взглядом, затем посмотрела на кота, до сих пор сидевшего на коленях у Куклы и явно не намеревавшегося никуда от неё уходить.

– Это видно. И, похоже, из хорошего в тебе – только кот.

– Так и есть, – не без толики горечи согласился Игорь. – Я думал, тебе и он не понравился.

Ксюша протянула руку и кончиком пальца почесала мирно спящего Тихона за ухом, от чего в нём завёлся мурчащий моторчик.

– Я люблю кошек, но ведь у кого-то здесь может быть аллергия!

– Пока никто не жаловался.

Кукла тоже гладила кота.

– Как его зовут? – поинтересовалась она.

– Тихон.

Зыбкая белая маска её лица изошлась складками и микроскопическими трещинками от улыбки.

– Забавно, – хихикнула Кукла. – Так зовут моего брата. Сообщу ему, что отыскала его тёзку.

Она достала телефон и сфотографировала свернувшегося у себя на коленях кота.

– Если твоего брата зовут Тихон, то мне страшно подумать, как твоё имя, – сказал Игорь, и на нём сошлись недовольные и обиженные взгляды двух пар глаз.

– Как хорошо, что мне пофиг, как зовут тебя, – вступила Ксюша, закатывая глаза, – потому что таких, как ты, моя прабабушка называла Граф-Свистулькин.

Игорь фыркнул.

– Ты кринжовая. Я думал, твоя подруга тут самая кринжовая – но нет…

Ксюша поджала губы в тонкую полоску и свирепо рыкнула. Игорь Икончиков холодно смотрел на неё, а на его лице победно играла наглая усмешка.

– Придурок! – вскричала Ксюша, резко поднялась из-за стола – и в Игоря плеснуло что-то горячее.

Заметив резкое движение, он только успел рефлекторно прикрыться рукой. Его волосы намокли, осели, с них теплое потекло по лбу. Намокла рука, уголок воротника, плечо пиджака, потекло за ухо, по шее. Рядом на стол шмякнулся размокший чайный пакетик и жалко испустил вокруг себя коричневатую лужицу.

– Ебанутая, – констатировал Игорь, одним глазом опасливо выглядывая из-за растопыренных пальцев.