Игорь Икончиков скривился, наклонился и уткнулся носом в лацкан своего пиджака. Неделю назад он опробовал на себе одеколон одногруппника, когда оставался ночевать в общаге, и думал, что к этому времени он уже выветрился.

Наташа-Маша, вернувшаяся на своё место и молча там сидевшая, вдруг поинтересовалась у Игоря:

– А ты тут с кем-то? Просто я никогда не видела тебя.

Игорь Икончиков кивнул, и на его голове вздохнули русые кудряшки, одна скользнула на высокий белый лоб.

– Я друг Семёна.

Девушки непонимающе переглянулись.

– Который на гитаре играет, – припомнила Кукла, тем временем, пока у неё на коленях млел Тишка, растекаясь густым мурчанием.

– Да, он, – подтвердил Игорь Икончиков.

– А почему ты тут, а не с ним? – удивилась Наташа-Маша.

Игорь без задней мысли задал встречный вопросы:

– А почему вы тут?

Наташа-Маша закатила свои выпученные глаза, так что Игорю стало страшно, что они сейчас выскочат из зениц. Было видно, Игорь сразу ей не понравился, а теперь она дала волю эмоциям:

– Потому что я тут, вообще-то, живу. И я имею полное право находиться в любом месте своего дома. А тебя я впервые вижу и не знаю, кто ты.

– Я тебя тоже впервые вижу, – легкомысленно отозвался Игорь. – Но я могу уйти.

Кукла беспокойно оглядывалась то на подругу, то на Игоря. Она даже приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать, но не знала что. Узкая белая ладошка с тонкими пальцами, из-за маникюра казавшимися ещё длиннее, замерла на гладкой спинке кота.

– Ксюш… – беспомощно прошептала она, воззрившись на свою подругу.

Ксюша, как, оказалось, звали полненькую шатенку с каре, перевела взгляд на Куклу – а весь вид её выражал полное возмущение. Она даже покраснела, а тёмные волоски взвились надо лбом, как будто наэлектризовавшись. Округленькая рука приподнялась и замерла, указывая в сторону Игоря.

– Нет, ну ты видишь – какая наглость?! То есть, он с улицы заявляется ко мне домой, притаскивает… кота – и так разговаривает! Я пойду позову Арсена и – кто ты, там говоришь, тебя сюда притащил? – Семёна. Пусть с тобой разбираются.

Кукла осторожно, как ребёнок маму, подёргала её за штанину.

– Ксюш, – повторила она нарочито тихо, одним своим тоном призывая к спокойствию, – чайник вскипел.

– А, точно!

Ксюша метнулась с места, подтянулась на мысках, открыла навесной шкафчик и, спрятав лицо за дверцей, задумчиво поинтересовалась:

– Кому какой чай?

– А только что хотела меня выгнать, – усмехнулся Игорь. – А какой есть?

Ксюша метнула на него через плечо неприязненный взгляд.

– Специально для тебя – уксусная эссенция, – огрызнулась она.

– О-о-о, какая дерзкая, – насмешливо протянул Игорь. – Ты сама первая предложила мне чай.

Чем более была раздражена Ксюша, тем более уверенно чувствовал себя Игорь Икончиков. Он точно знал, что у него отлично получается злить людей, и научился получать от этого удовольствие. Иначе, думал он, ему просто не выжить. Ведь чтобы выжить – нужно хотя бы самое пустяковое, что получается делать, и что, не менее важно, делать нравится.

Тем временем Кукла вытянула шею и заглядывала в шкафчик, в котором в строгом порядке были расставлены разномастные коробки со всевозможными чайными пакетиками. Игорь Икончиков видел её затылок, съезжающий вниз пучок. Только теперь он смог понять, какого же они цвета: салатово-серо-жёлтые – такие блеклые, неопрятные, и с русой полоской отросших корней над шеей. Определённо, Кукла когда-то решила покраситься в зелёный, который через какое-то время смылся, а она просто забила.

Словно почуяв затылком, что Игорь пристально рассматривает её, Кукла сказала Ксюше: