Дальше – спальня с массивной кроватью, покрытой вязаным покрывалом. На стене висели чёрно-белые фотографии в простых рамках. Кто-то из прошлого смотрел на неё спокойным взглядом.

На кухне пахло деревом и полынью. Всё было просто: плита, раковина, буфет и круглый стол с вышитой скатертью. Над дверью висел керамический оберег – птичка с расправленными крыльями.

Вика провела рукой по краю стола, будто проверяя, действительно ли всё это её. Её дом. Не квартира с облупленными обоями и чужими голосами за стенкой, а настоящий дом – с историей, с корнями.

Она вдохнула глубже, и в этот момент дверь скрипнула. Тимофей вошёл с её чемоданом.

– Ну что, как оно? – спросил он с лёгкой улыбкой.

Вика обернулась к нему.

– Оно… как будто меня кто-то здесь ждал.

На кухне тихо потрескивал электрический чайник. Тимофей нашёл две кружки и жестянку с чаем, оставленную, видимо, прежними хозяевами – с запахом липы и мяты. Вика сидела за столом, завернувшись в клетчатый плед, который он вытащил из чемодана. За окном постепенно темнело, и в воздухе витала какая-то мягкая тишина, как будто дом радовался, что в нём снова живут.

– Ты когда-нибудь бывала в деревне? – спросил он, ставя перед ней кружку.

– Только в детстве, – Вика осторожно взяла чашку в руки, наслаждаясь теплом, – На лето нас иногда отправляли в лагерь, но это совсем не то. А тут… всё настоящее.

Тимофей сел напротив, подперев подбородок рукой.

– А ты? Ты же, кажется, не просто юрист.

Он усмехнулся.

– Слежу за имениями, где осталась хоть какая-то жизнь. Многие опустели. Но иногда… – он посмотрел на неё, – появляются вот такие наследницы, как ты.

– Я до сих пор не понимаю, как это вообще возможно. Почему никто не искал меня раньше?

Тимофей сделал глоток и помедлил.

– Бывают странные истории. Иногда семьи теряют друг друга. А иногда судьба решает всё расставить на места… в нужное время.

Вика опустила взгляд. Чай согревал изнутри, и будто растапливал лёд, который долгие годы окутывал её сердце.

– Ты часто бываешь здесь, на Нарочи?

– Последние несколько лет – да. Я люблю эти места. Озёра, леса… тишину. Город быстро надоедает, если ты умеешь слушать.

– А ты умеешь? – вдруг спросила она, искренне заинтересовавшись.

Он кивнул, серьёзно и немного грустно.

– Когда остаёшься один в доме посреди леса, выбора нет.

Повисла короткая пауза. Где-то вдалеке закричала ночная птица, и Вика, неожиданно даже для себя, улыбнулась.

– Спасибо, что остался со мной. Не знаю, чтобы делала здесь одна.

– Спасибо, что приехала, – мягко ответил Тимофей. – В любом случае, у меня еще есть время, прежде чем уйти.

Позже, когда Тимофей попрощался и ушёл в одну из дальних комнат, Вика осталась одна. Дом казался непривычно живым – не скрипел тревожно, не пугал пустотой. Напротив, в нём будто ощущалась тихая забота, словно стены прислушивались к её шагам.

Вика допила остывший чай и поставила чашку в раковину. Дом был на удивление тих – настолько, что тишина начала казаться звенящей. Водопровод вдруг издал глухой стон, как будто старик где-то глубоко под землёй вздохнул во сне. Вика вздрогнула.

Из коридора донёсся звук: шорох, почти шаг.

– Тимофей? – позвала она, но ответа не последовало.

В дверном проёме никого не было. Только слабое поскрипывание половиц.

И тут – голос, негромкий, будто шепчущий ей прямо под кожу:

– Ты пришла не вовремя.

Вика замерла. Сердце заколотилось, ладони вспотели.

– Кто здесь?

Тишина.

Она подошла к дверному косяку и выглянула в коридор. Пусто. Но лампа на потолке слегка покачивалась, словно кто-то только что там прошел. "Усталость", – заключила Вика, и щелкнув выключателем отправилась отдыхать.