– Жутковато, – тихо сказала Вика, но взгляд не отрывала от берёз за стеклом.

– А ещё, – продолжил Тимофей, – местные верят, что в этих лесах живёт кто-то вроде Хранителя. Не злой, но строгий. За территорию отвечает, за тишину и за границу между этим и тем миром.

– Ты в это веришь? – слабо улыбнулась Вика.

– А ты? – он взглянул на неё в упор.

Она не ответила. В голове медленно закручивались образы: женщина в белом, дом с голосами, озеро, которое помнит… Всё это было странно знакомо, как будто она уже когда-то это слышала. Или чувствовала.

Они свернули с асфальта на узкую гравийную дорогу. Машина покачивалась, колёса взбивали редкую пыль, несмотря на недавний дождь. Вика вцепилась в подлокотник, стараясь не слишком смотреть в сторону – обочины уходили вниз, к густым зарослям.

– Осталось чуть-чуть, – сказал Тимофей. – Дом на отшибе. Соседи далеко, но с озера иногда слышно лодки.

Он говорил спокойно, будто не о доме, а о чем-то будничном – вроде почты или станции. Но Вика чувствовала, как с каждым метром напряжение внутри растёт.

Вскоре среди деревьев показалась старая ограда: металлические прутья, кое-где подгнившие, кое-где – поросшие мхом. За ней – сад, заросший, но ухоженный: в траве виднелись каменные дорожки, клумбы, подсохшие пионы. И дом.

Он был двухэтажным, с чердачными окнами и резным деревянным фронтоном. Стены обшиты серой доской, потемневшей от времени. Казалось, он дышит – или ждал.

– Мы приехали, – сказал Тимофей, заглушая двигатель.

Вика открыла дверцу и вышла. Земля была мягкой, влажной. Дом стоял молча, высокий, с крышей, наклонённой на один бок. Как будто склонялся к ней. Добро пожаловать домой?

– Ну вот, – подытожил Тимофей выходя из машины, – Твой имение, так сказать.

– Не могу поверить, – тихо прошептала Вика, замерев возле пассажирской двери, и не решаясь сделать шаг. Все происходящее казалось ей каким-то волшебным сном, который вот-вот раствориться.

– Здесь есть сад, когда расцветет будет очень красиво, – Тимофей открыл замок на калитке, пропуская девушку вперед. Она ступила за забор, и на секунду Вике показалось, что мир резко посветлел. Краски стали ярче и сочнее, запахло цветами.

Вика шагнула по скрипучей тропинке, чувствуя под ногами неровность плит и мягкую, податливую землю. Воздух действительно изменился – свежий, как после дождя, и пахнущий чем-то… живым. Цветами, мхом, старыми яблонями.

– Сюда, – Тимофей указал на крыльцо. Доски были прочные, хотя выцвели от времени. Он снял с гвоздя ключ и вставил в замок. Замок щёлкнул, будто с облегчением, и дверь распахнулась.

Первым Вику встретил полумрак. Воздух внутри был прохладным и сухим. Дом хранил запах дерева, пыли и чего-то травяного, будто в нём сушили сборы.

– Мы с мастером приезжали раньше, всё проверили, почистили. Вода есть, свет тоже. Правда, газ – баллонный, – пояснил Тимофей, пока они входили. – Но всё остальное – работает.

Вика остановилась в прихожей. Обои в мелкий цветочек, старинное зеркало, деревянная вешалка. Словно бабушкин уют, застывший во времени.

– Ну как? – спросил он.

Она посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

– Как будто я вернулась в детство, в которое никогда не жила.

– Я принесу вещи, а ты пока можешь пройтись по дому, осмотреть все.

Вика щелкнула выключателем, и неяркая лампочка осветила узкий коридор с потёртым ковром и дверями по обе стороны. Свет отбрасывал мягкие тени, делая пространство одновременно уютным и немного таинственным.

Она прошла вперёд, заглядывая в комнаты. Гостиная с овальным столом и резным буфетом, в котором под стеклом стояла старинная посуда. За занавешенным окном тускло светился сад.