– И она… знала обо мне?

– Да, – Тимофей посмотрел на неё серьёзно. – И всё это время надеялась, что вы однажды вернётесь. Что придёт день, когда она сможет передать вам… всё.

Вика опустила взгляд. Пальцы дрожали, когда она вернула фотографии на стол.

– Я не знаю, что чувствую, – честно призналась она. – У меня всю жизнь никого не было. И вдруг – кто-то искал, кто-то знал. Это странно.

– Вы не обязаны принимать всё сразу, – мягко сказал Тимофей. – Я просто прошу – поехали со мной. Посмотрите на дом. Вы ничего не теряете.

Вика задумалась. В городе её держала разве что работа, да и ту она ненавидела всей душой. С утра до вечера под искусственным светом, чужие лица, вечная усталость. А если у неё теперь будет свой дом… со своими пусть и скромными сбережениями она вполне могла позволить себе передышку. Найти что-то новое, тихое. Не каждому ведь подходит жизнь в большом городе.

– Мне нужно разобраться с работой. Взять отпуск, – неуверенно сказала она, всё ещё не до конца веря в происходящее.

– Конечно, – Тимофей кивнул. – Я буду в Минске ещё несколько дней. Подожду, пока вы всё уладите.

Его спокойствие почему-то успокаивало и её. На душе стало чуть легче – не потому что всё решилось, а потому что теперь она была не одна.

Когда они распрощались, Вика вышла из кафе с непривычным ощущением. Будто кто-то незаметно сдвинул стрелки её жизни в сторону, о которой она и не подозревала. Шум улицы, прохожие, весенние лужи – всё казалось тем же, но внутри что-то поменялось. Она ещё не знала, к чему это приведёт, но впервые за долгое время ей хотелось верить, что впереди её ждёт нечто большее, чем очередной рабочий день.

Утро было тихим. Не хмурым, не солнечным – просто серым, как будто город сам еще не проснулся. Вика стояла у двери своей съёмной квартиры, сжимая в руке ключ. Ключ, который она не собиралась больше поворачивать. Она положила связку на маленькую полку в прихожей, и с готовностью вышла квартиры.

Вещей почти не было – в чемодан ушли только документы, смена одежды, зарядка и один маленький флакон духов. Все остальное можно оставить. Она жила легко – так, будто не планировала задерживаться ни в одном месте.

Вика на секунду задумалась: а это ведь и правда так. Всё, что её держало, она уже отпустила.

Оформить отпуск оказалось легче, чем она думала. Начальница только подняла бровь, кивнула и пожелала «отдохнуть как следует». Никто не задавал лишних вопросов.

Тимофей уже ждал внизу, опершись о машину. Сегодня он был в джинсах и простом свитере, с непривычно мягким взглядом – таким, от которого Вике вдруг захотелось, чтобы всё это оказалось не сказкой, а жизнью.

– Готова? – спросил он, открывая перед ней дверь.

– Почти, – выдохнула Вика. – Но думаю, если я не сяду сейчас, то не сяду никогда.

Они тронулись. Город растворялся за окном, стекало по стеклам всё, что было: одиночество, шум, ожидание чуда, которое никогда не приходило. Теперь – всё по-другому.

Чем дальше они уезжали от города, тем тише становился салон машины. На какое-то время Вика просто смотрела в окно: поля с тонкими лентами тумана, крыши деревенских домов, редкие силуэты стариков у калиток. Всё было так непривычно… и почему-то спокойно.

Тимофей чуть убавил звук радио и бросил на неё короткий взгляд:

– А ты когда-нибудь слышала легенды про эти места?

Вика повернулась к нему:

– Только в детстве что-то читала. Про «болото, которое забирает» и «дом с голосами», но я думала, что нас просто пугали.

– Не всё выдумка, – сказал он задумчиво. – У Нарочи вообще своя слава. Здесь, говорят, вода "помнит", особенно в августе, когда туман встаёт до пояса. Люди и сейчас шепчут про женщину в белом, что идёт по воде, и если ей ответишь – назад уже не вернёшься.