«Работы Елены Крыловой поражают своей эмоциональной глубиной, – писал один критик. – Художница обладает редким даром – она умеет изображать не то, что есть, а то, что могло бы быть. Каждая её картина – это окно в параллельную реальность, где люди сделали другие выборы и прожили другие жизни.»

Параллельная реальность. Именно это она и видела – свои альтернативные жизни, дороги, по которым не пошла.

Елена поставила письма обратно и посмотрела на картину на мольберте. Женщина на перекрестке смотрела прямо на неё, и в её глазах было что-то знакомое. Это была она сама, но какая-то другая – та, которая не боялась рисковать, не цеплялась за стабильность, не отказывалась от мечты из страха неудачи.

– Что ты хочешь мне сказать? – прошептала Елена, обращаясь к дому. – Что я живу неправильной жизнью? Что должна сожалеть о своих выборах?

Дом молчал. Только где-то внизу тихо тикали часы.

Елена спустилась в прихожую. Дверей стало ещё больше – теперь их было шесть. Две новые появились справа от входа. На одной не было таблички, на другой висела – «Комната воспоминаний».

Она попробовала открыть дверь без таблички. Заперто. А вот «Комната воспоминаний» открылась легко.

Внутри было полутемно – только несколько свечей освещали небольшое помещение. Стены были увешаны фотографиями разных размеров и в разных рамках. Елена подошла ближе и ахнула.

Это были фотографии из её жизни, но не те, что она помнила. На снимках она была счастливее, увереннее, ярче. Вот она получает диплом врача. Вот стоит у мольберта в собственной мастерской. Вот танцует на своей свадьбе с мужчиной, который был и не был Алексеем одновременно. Вот держит на руках маленькую дочку.

В центре комнаты стоял старинный письменный стол, а на нём – толстая книга в кожаном переплёте. Елена открыла её. На первой странице золотыми буквами было написано: «Жизни Елены Викторовны Крыловой».

Она перелистнула несколько страниц. В книге были описаны разные варианты её судьбы, как в энциклопедии. «Елена-врач», «Елена-художница», «Елена-жена банкира», «Елена-мать». Каждая история была подробной, с датами, именами, событиями.

– Но как это возможно? – прошептала она.

– Ты наконец-то пришла.

Елена резко обернулась. В углу комнаты, там, где раньше была пустота, стояла пожилая женщина в сером платье. Лицо у неё было добрым, но усталым, а глаза – очень знакомыми.

– Кто вы? – спросила Елена, отступая к столу.

– Меня зовут Вера Ивановна. Я соседка Михаила Сергеевича. А ещё я та, кто следил за тобой все эти годы.

– Следили? Зачем?

Вера Ивановна подошла ближе. Теперь Елена видела, что женщина не совсем обычная – она была полупрозрачной, как будто сотканная из лунного света.

– Михаил Сергеевич попросил меня присматривать за домом после его смерти. Дождаться, когда ты приедешь. Он знал, что рано или поздно ты почувствуешь зов.

– Какой зов? Я ничего не чувствовала. Просто получила письмо о наследстве.

– Письмо было только предлогом, дитя мое. Ты сама выбрала приехать сюда. Твоя душа устала от неправильной жизни и ищет выход.

– Неправильной? – Елена почувствовала укол обиды. – А что в ней неправильного?

Вера Ивановна печально улыбнулась:

– Ты живёшь не своей жизнью, Елена. Ты выбираешь то, что безопаснее, а не то, что делает тебя счастливой. Страх неудачи управляет тобой сильнее, чем желание быть собой.

– Но я же не могу изменить прошлое! Не могу вернуться и поступить в медицинский, или поехать с Аней в Монако, или родить ребёнка!

– Не можешь, – согласилась Вера Ивановна. – Но можешь выбрать, какой будет твоя жизнь дальше. Дом показывает тебе альтернативы не для того, чтобы ты сожалела. А для того, чтобы ты поняла – выбор всегда есть. И никогда не поздно начать жить по-настоящему.