Дом между Мирами Amelia Belchik

Письмо

Письмо пришло в четверг, когда жизнь Елены Крыловой окончательно рассыпалась на привычные серые осколки. После развода с Алексеем она чувствовала себя ущербной. Хотя и прошло уже около 5 лет, и они остались хорошими друзьями…Но квартира казалась слишком большой для одного человека и одновременно слишком маленькой для всех воспоминаний, что в ней застряли.

Флешбэк.

Развод оформили неделю назад, коробки с его вещами все еще стояли у двери – он обещал забрать их «на днях», но дни тянулись, превращаясь в недели.

Елена сидела за кухонным столом с чашкой остывшего кофе, механически перебирая почту. Счета за электричество, реклама банков, предложения кредитов – обычная стопка бумажной рутины. И вдруг среди этого бумажного хлама её пальцы нащупали что-то необычное.

Плотный конверт кремового цвета, на котором чернилами было выведено её полное имя: «Елене Викторовне Крыловой». Не печатными буквами, а рукописно, старомодным почерком, который сейчас встречался разве что в документах пожилых людей. Обратный адрес указывал на нотариальную контору в городе Ясная Поляна – названия такого Елена не помнила, хотя географию знала неплохо.

Она осторожно вскрыла конверт, словно боясь, что содержимое может оказаться чем-то неприятным. Внутри лежали два листа: официальное уведомление на бланке нотариальной конторы и рукописная записка.

«Уважаемая Елена Викторовна, – читала она официальный текст, – настоящим уведомляем Вас о том, что согласно завещанию, составленному гражданином Крыловым Михаилом Сергеевичем, скончавшимся 15 октября этого года, Вы являетесь единственной наследницей недвижимого имущества, а именно: жилого дома, расположенного по адресу…»

Елена перечитала строчку дважды, прежде чем до неё дошел смысл. Михаил Сергеевич Крылов. Такого родственника она не помнила. Вообще не помнила. А ведь фамилия совпадала с её девичьей – значит, родственник по отцовской линии.

Она отложила официальное уведомление и взяла в руки рукописную записку. Почерк был тот же, что на конверте – размашистый, немного дрожащий от возраста.

«Елена, дитя мое, – гласила записка, – когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет в этом мире. Прости, что мы так и не встретились при жизни – обстоятельства сложились не в нашу пользу. Дом, который я тебе оставляю, особенный. В нем много комнат, и в каждой из них ты найдешь то, что когда-то потеряла. Не бойся открывать двери, дитя мое. Но помни: каждая дверь – это выбор. А некоторые выборы нельзя отменить. Твой дядя Михаил.»

Елена отложила записку и потерла виски. Голова начинала болеть от попыток вспомнить хоть что-нибудь о загадочном дяде Михаиле. Отец умер, когда ей было семнадцать, и о своих родственниках рассказывал мало. Мать знала только ближайших – двух сестер отца и их детей. Ни о каком Михаиле Сергеевиче речи не шло.

Она достала телефон и набрала номер матери.

– Мам, это я. Скажи, ты когда-нибудь слышала о дяде Михаиле? Михаиле Сергеевиче Крылове?

– Лена? – голос матери звучал сонно. – Сейчас же рабочий день, что случилось?

– Мне пришло письмо о наследстве. От дяди Михаила. Ты его знала?

Пауза затянулась так долго, что Елена подумала – связь прервалась.

– Мам? Ты меня слышишь?

– Слышу, – голос матери стал осторожным. – Леночка, ты уверена, что это не мошенники? Сейчас много таких писем рассылают.

– Мам, я спрашиваю не про мошенников. Ты знала дядю Михаила или нет?

Еще одна пауза.

– Твой отец… он иногда упоминал какого-то двоюродного брата. Или дядю. Точно не помню. Сказал, что тот стал врачом и уехал далеко. Больше ничего не рассказывал. А что в письме?

Елена пересказала содержание уведомления и записки. Мать слушала молча, лишь изредка вставляя «ага» и «понятно».

– Знаешь что, Лена, – сказала она наконец, – поезжай к этому нотариусу. Проверь все документы. Если наследство настоящее – почему бы и нет? Тебе сейчас смена обстановки не помешает.

После разговора с матерью Елена еще раз внимательно перечитала письмо. Город Ясная Поляна находился в трех часах езды на машине – не так далеко, чтобы нельзя было съездить в выходные. Нотариус Дубов Семен Павлович принимал по будням с девяти до шести.

Она взглянула на календарь. Четверг. Завтра можно взять отгул и поехать разбираться.

Елена убрала письма в конверт и положила на холодильник. Остаток дня прошел как в тумане – она пыталась работать, но мысли постоянно возвращались к загадочному наследству. К дому, в котором «много комнат», и к тому, что она могла там «потерять».

Что она вообще теряла за свою жизнь? Детские игрушки? Школьных друзей? Мечты о карьере художницы, от которых отказалась ради стабильности? Или что-то более важное?

Вечером, лежа в постели и глядя в потолок, Елена думала о записке дяди. «Каждая дверь – это выбор. А некоторые выборы нельзя отменить». Что он имел в виду? И почему у неё от этих слов становилось тревожно?

За окном завывал октябрьский ветер, гоня по асфальту сухие листья. Елена закрыла глаза и попыталась представить дом в Ясной Поляне. Старый? Новый? С садом или без? И сколько в нем действительно комнат?

Сон пришел неожиданно, принеся с собой странные сны о длинных коридорах и дверях, за которыми слышались голоса людей, которых она когда-то знала. Или думала, что знала.

А утром, проснувшись с ощущением, что этой ночью происходило что-то важное, чего она не может вспомнить, Елена приняла решение ехать в Ясную Поляну.

***

Дорога до Ясной Поляны оказалась живописной – через леса, уже одетые в золото поздней осени, мимо небольших деревень и полей, где кое-где еще виднелись стога сена. Елена ехала медленно, наслаждаясь пейзажами и пытаясь не думать о том, что её ждет впереди.

GPS привел её в центр маленького городка, который выглядел так, словно время здесь остановилось лет тридцать назад. Двухэтажные дома с резными наличниками, узкие улочки, вымощенные старой брусчаткой, и удивительная тишина, нарушаемая только шумом листвы и редкими голосами прохожих.

Нотариальная контора располагалась в здании, которое когда-то, вероятно, было купеческим домом. Табличка у входа сообщала: «Дубов С.П., нотариус». Рабочее время – с девяти до шести, обед с тринадцати до четырнадцати. Елена взглянула на часы – половина одиннадцатого. Самое время.

Внутри оказалось неожиданно уютно: высокие потолки, старинная мебель, запах дерева и кожаных переплетов. За массивным столом сидел мужчина лет пятидесяти с густыми седыми волосами и внимательными карими глазами.

– Вы Елена Викторовна? – спросил он, поднимаясь навстречу. – Дубов Семен Павлович. Очень рад, что вы приехали.

Рукопожатие у него было крепким, но руки – удивительно теплые для такой прохладной погоды.

– Я получила ваше письмо, – сказала Елена, доставая конверт из сумки. – Честно говоря, я в недоумении. Я не помню никакого дяди Михаила.

Дубов кивнул, словно ожидал таких слов.

– Михаил Сергеевич предупреждал меня об этом. Садитесь, пожалуйста. Кофе будете?

Елена устроилась в удобном кожаном кресле и приняла предложенную чашку. Кофе оказался крепким и ароматным – совсем не таким, какой обычно предлагают в официальных учреждениях.

– Михаил Сергеевич был человеком… особенным, – начал нотариус, откинувшись в кресле. – Врач-психиатр, исследователь. Последние двадцать лет жил практически отшельником в доме на окраине города. Пациентов не принимал, но много писал, изучал что-то. Говорил, что работает над «теорией нелинейности человеческого сознания». Честно говоря, я не очень понимал, что это значит.

– А почему он оставил дом именно мне? – спросила Елена. – Мы ведь даже не были знакомы.

Дубов помолчал, как будто обдумывая ответ.

– Он долго искал вас. Сказал, что вы – особенный человек. Что дом предназначен именно для вас. – Нотариус наклонился вперед. – Елена Викторовна, Михаил Сергеевич оставил для вас еще одно письмо. Сказал передать его только при личной встрече.

Он достал из ящика стола еще один кремовый конверт. На этот раз подписи не было – только печать красным сургучом.

Елена взяла письмо, но не стала вскрывать сразу.

– Можно посмотреть на дом? – спросила она.

– Конечно. У меня есть ключи. – Дубов встал и взял с вешалки пальто. – Поедем на моей машине, а вашу оставим здесь. Дорога к дому не очень хорошая.

Через несколько минут они уже ехали по узкой грунтовой дороге, которая вела от города вглубь леса. Деревья здесь росли так густо, что солнечный свет едва пробивался сквозь кроны, создавая причудливую игру света и тени.

– Вот он, – сказал Дубов, когда дорога привела их к небольшой поляне.

Елена выдохнула, увидев дом. Двухэтажный особняк из темного дерева с высокой крышей и множеством окон. Архитектура была старинной, но дом выглядел ухоженным – краска не облупилась, крыша целая, в окнах стекла. Только вот окон было как-то… много. Больше, чем обычно.

– Красивый дом, – сказала она, выходя из машины.

– Михаил Сергеевич сам его спроектировал, – ответил нотариус. – Говорил, что каждая комната имеет свое предназначение.

Они подошли к крыльцу. Дубов достал связку ключей и открыл массивную дубовую дверь. Внутри пахло деревом, старыми книгами и чем-то еще – едва уловимым ароматом, который показался Елене знакомым, но в то же время странным.

– Прихожая, – сказал нотариус, включая свет.