– Эллина Родионовна, там странная пациентка поступила, – вдруг появляется Альбина Тишкина.

– Что в ней странного?

– Она пожилая и заговаривается, – сообщает медсестра.

– Пусть Береговой займётся. Или Званцева. Ну, кто там дежурит?

– Они очень заняты, – поясняет администратор.

– Хорошо, – вздыхаю и иду осматривать больную.

9. Глава 9

Рядом с благообразной старушкой сидит девушка лет 20 примерно. Представляюсь, и она говорит, что зовут её Наташа, а это – её соседка по лестничной клетке, Лариса Сергеевна Озерова, с которой дружит ещё с детства. Ей 70 лет, живёт совершенно одна.

– У неё бывают странности, – поясняет Наташа. – Но сегодня что-то уж слишком. Обычно она всегда причёсанная, хорошо одевается.

Пенсионерка смотрит на меня и загадочно улыбается. «Что у неё? Старческое слабоумие?» – думаю я и спрашиваю соседку:

– Она на что-то жаловалась?

– Нет. Но я заглянула в квартиру. Похоже, Лариса Сергеевна ничего не ела, тарелки стоят нетронутые не меньше, чем за два дня. У неё не мог быть инсульт?

– Мы разберёмся, – говорю девушке и обращаюсь к больной.

– Здравствуйте, меня зовут Эллина Родионовна Печерская, я врач.

– Добрый день, – улыбается Лариса Сергеевна. Потом улыбается мне так широко, словно узнала давнюю знакомую. – Ты сегодня удивительно хорошо выглядишь.

– Спасибо. Как вы себя чувствуете?

– Нормально.

– Вы знаете, какой сейчас месяц?

– Август, – говорит она после пары секунд, во время которых, кажется, вспоминала.

На дворе стоит поздний ноябрь, так что вот и первый звоночек. Прошу их пройти во вторую палату.

– Ты совсем не изменилась, – смеётся старушка, глядя на меня. – Совсем такая же, как в детстве, – и нежно гладит меня по щеке. Так мать прикасается к своей дочери. Мне приятно и одновременно тревожно. Пенсионерка точно не в себе, если видит во мне другого человека.

– Ты так выросла, – говорит Лариса Сергеевна во время осмотра.

– Пульс 108, давление 90 на 70, – сообщает медсестра.

– Складка не расправляется.

– Как это? – спрашивает Наташа.

– Она обезвожена. Я собираю кожу в складку, а она не расправляется, – поясняю и прошу сестру взять общий анализ крови и большую биохимию. Моча, рентген грудной клетки.

– Вы знаете, где её родственники? – интересуюсь у Наташи.

– Она говорила о дочери. Но я не знаю, где она живёт, – слышу в ответ.

Обхожу Ларису Сергеевну, чтобы послушать её дыхание и сердце, но стоит приподнять платье, как замираю в ужасе: на спине красным фломастером выведено большими буквами: «ТВАРЬ». Пока медсестра помогает старушке переодеться в больничный халат, прошу Наташу задержаться. Она легко соглашается. Это хорошо, поскольку перед нами ещё одна жертва жестокого нападения, и ей необходимо присутствие рядом знакомого человека.

Мой следующий шаг – вызов полиции. Но вместо них приходит уже набившая мне оскомину парочка – капитан Багрицкий и старший лейтенант Яровая. Заходят в мой кабинет, усаживаются, достают блокноты, – и всё это с таким видом, словно я уже предварительно согласилась им признаться в каком-то преступлении. Смотрят на меня вопросительно, ждут.

Я здороваюсь с ними.

– К нам поступила больная…

– Подождите, Эллина Родионовна, – невежливо перебивает Яровая. – Мы сюда приехали, чтобы послушать про ваши связи с депутатом Мураховским, а не про всё остальное.

«Так и знала», – думаю и говорю:

– Я вам свою позицию прежде уже озвучила. На все вопросы касаемо депутата и нашего главврача буду отвечать только в присутствии своего адвоката. Но сейчас речь не о них.

– А о чём? – искренне удивляется Багрицкий.

– К нам поступила пожилая женщина. 70 лет. На спине точно такая же надпись, как у предыдущей жертвы насилия, – сообщаю я. – У нас в городе что, серийный маньяк завёлся?