Карла ждала его у двери «только для персонала», привалившись к стене. Все пространство, кроме довольно широкого прохода, было забито деревянными поддонами, заставленными всяческими коробками и упаковками выше самой Карлы, и эти башни для устойчивости обернули в пленку. Когда дверь наконец открылась, Чейз вышел и взглядом отыскал Карлу.

– Извини, – Карла оторвалась от стены. – Я так и не попросила прощения.

– Мне бы стоило подать на тебя в суд.

Карла замерла, осознав, что Чейз тогда их подслушивал. И возможно, он слышал абсолютно все, что они говорили. Чувство стыда накрыло с головой, и Карла взглянула на Чейза. Парень зачесал рукой светлые волосы и накрыл голову бейсболкой. Она оторвала взгляд, когда поняла, что пялится, а лицо просто пылает от чувства стыда, поэтому ушла, вместо того чтобы объясниться или оправдать себя и отца.

У Карлы вдруг загудела голова, она осознала, что даже не понимала, зачем пришла. Чейз казался ей странным, но она не могла не узнать, все ли в порядке. Может, у него все же сотрясение? Но сестра даже не заметила его рану. Вся их семейка странная, и ей вдруг захотелось сбежать. Вероятно, Чейз сам хотел, чтобы она ушла.

Дома снова было слишком одиноко. Карла захлопнула учебник французского и посмотрела на фотографию на рабочем столе своего компьютера. Оттуда на нее смотрели светящиеся от счастья лица родителей и сестры. На секунду она вернулась в тот день, когда мама с сестрой были живы, а папа был для них всем.

– Девочки, хватит болтать! – Мама с укором посмотрела на Карлу и Лизу, уткнувшихся в телефон. Они тогда обсуждали переписку с Джеромом. В то время, когда они просто дружили, но Лизе он безумно нравился.

– Прости, мам, – Лиза стыдливо посмотрела вниз и убрала телефон, но как только мать отвела взгляд, продолжила строчить сообщения, спрятав руки под столом.

Карла прислушалась к разговору родителей, обсуждающих обустройство двора на летний сезон. Они хотели установить качели, которые предлагала Лиза. Та любила качаться под солнцем, и Карла поддержала затею. Отец хохотал с безумных шуточных предложений от мамы. Из таких, как искусственное озеро или лабиринт. Вспомнив про новый фотоаппарат, мама решила сфотографировать их всех, чтобы проверить работоспособность.

На фотографии так и остались запечатленные отец, мэр города, Роберт Кеслер, с широченной улыбкой на лице, притягивающий к себе жену, Аманду, смотрящую в камеру, и Лизу, уложившую голову на плечо старшей сестры.

Тогда эти моменты казались такой обыденностью. Тогда Карла не придавала этому ужину столько значимости. Немного странно осознавать, что это была единственная фотография в памяти новой камеры. Больше никто не использовал ее по назначению.

Неожиданно телефон коротко завибрировал. Джером создал групповой чат, где кроме них двоих также был Эндрю. Картер сообщил им, что родители разводятся, что его командировка была отпуском, в которой он понял, что все кончено.

Эндрю молчал, как и Карла. Она мало что знала об отце Джерома, только то, что они с ее отцом были когда-то одноклассниками. При упоминании отца, Джером обычно вздыхает и закатывает глаза. Эндрю в этом плане знал гораздо больше.

До конца дня она рассуждала о том, а имеет ли она право давать советы? Разве Джером высказался именно для этого? Вряд ли. Напечатав избитые поддерживающие слова, Карла убрала телефон на тумбочку и легла в кровать. Но мысли то и дело возвращались к вчерашнему дню. К моменту, когда тяжелая статуэтка ударилась в голову Чейза Торна. Чувство стыда вновь всхлынуло на поверхность и переросло в злость на себя. Она просто сбежала как какая-то трусиха. Возможно, Чейз действительно пытался ее спровадить своими идиотскими «шутками», но ей не стоило сбегать, это уж точно. Карла задумалась, а что Чейз вообще думает о ее семье. Хотя какое это имеет значение? Вероятно, у Чейза на это просто нет времени.