Дочки+матери=любовь Мацнева Евгения

АНОНС:

О чём эта книга? О любви – той, что создаёт космос внутри семьи. О поиске любимых – порой этот поиск сравним с полётами от звезды до звезды, а это невероятно далеко… Об отношениях между самыми близкими. И о том, что эти отношения зачастую приносят слишком много боли – а могли бы дарить счастье.

Человек вольно или невольно ищет смысл буквально во всём. Без этого поиска он подобен куску фанеры. Так в чём смысл нашего существования, если не в любви? Как она выглядит – эта самая любовь? И как найти опору на этой земле, когда рядом нет возлюбленного?

Счастливая семья и любовь – единственные причины жить. Любые невзгоды можно преодолеть, если знать, что любишь, и твоё чувство взаимно. Когда возникает «проникновение» в другого – как в себя, наверное – это и есть подлинная любовь…

Любовь не зависит ни от материальных реалий, ни от настроения, ни от генетики. И она отнюдь не слепа – напротив, она делает нас зрячими, позволяет видеть гораздо больше и ярче.

Семья, построенная на такой любви, даёт иные возможности своим детям – ведь тогда у детей появляется шанс быть счастливыми. И я рада, что в современном мире таких семей всё больше.

Но наши родители любовью были обделены. И, лично для меня, потерянным поколением стали они – выходцы из шестидесятых, недолюбленные и недолюбившие.

Эту книгу я посвящаю своей маме, женщине, прошедшей тернистый путь в поисках своего личного счастья.

ВСТУПЛЕНИЕ

Скоро полночь. А у меня нет сил выйти из этой комнаты.

Дом притих, сыновья спят… Надеюсь, что спят. Но муж не спит точно –– понимает мое состояние.

Однако сейчас мне не думается ни о муже, ни о младших детях. Все мысли о Еве – моём птенце-первенце. Сегодня дочь выпорхнула из этого дома, и он сразу стал огромным – хотя ещё вчера я думала, что он тесноват для нашей большой семьи.

Сижу в темноте на полу, обхватив колени руками.

Как она там? Уже спит? Вряд ли. Всё же первая ночь в отдельной – своей – квартире. Наверное, смотрит кино или болтает с друзьями по телефону.

Ужасно хочется набрать её номер… Но я звонила час назад, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Спокойной эта ночь для меня точно не будет.

В голове крутятся фрагменты промелькнувшей в хлопотах сумасшедшей недели. Я носилась по магазинам, обставляя гнездо для моей девочки, покупала мебель, текстиль, еду. Ну, еды-то у неё теперь столько, что хватило бы пережить зиму.

Лишь сейчас до меня дошло: суета прошедших дней была чем-то вроде анестезии. Отпустить дочь ой как непросто.

Мне сейчас кажется, что она ещё совсем ребенок, она такая несамостоятельная – моя принцесса. Она так многого не знает о жизни в свои восемнадцать лет.

…Улыбаюсь в темноте.

…Я в её годы была совсем другой, совсем. В мои восемнадцать я уже была мамой, качала ночами мою малышку Еву, и она так сладко засыпала в моих руках…

В голове промелькнуло воспоминание о том, почему я так рано вышла замуж. Надо же, а ведь мне казалось, что моё нынешнее счастье навсегда вытеснило из памяти ощущения прошлого, от которого несёт сквозняком.

Да, я счастлива, я действительно очень счастлива…

Утираю мокрые щеки. Что со мной, неужели реву?!

…Моя мама, этот вулкан оптимизма, тоже вышла замуж в восемнадцать. Переломный возраст для женщин нашего рода. Видимо, потому я так волнуюсь за Еву.

Однако чего мне бояться?

…Я догадываюсь, хотя не хочу себе в этом признаваться.

Моя женская судьба начиналась как повтор материнского сценария. Да, на каком-то этапе я смогла всё изменить. Но изменила ли я паттерн своего рода?

Надеюсь, да.

Господи, чем я заслужила мужчину, которого полюбила всем сердцем? Он мой земной ангел-хранитель.

Улыбаюсь от этой мысли. Представляю, как добродушно-насмешливо отреагировал бы мой муж, скажи я ему: «Саша, ты мой ангел!».

Нет, между нами не требуется прокладывать мосты из ненужных слов. Мы понимаем друг друга, будто наши души считывают наши мысли.

Вот думаю о нём, и все мысли невольно сопровождаются этим словом– – «счастье».

Счастье, что я встретила настоящую любовь.

У моей мамы всё сложилось совсем иначе…

…Чувствую, как затекли ноги, но вставать не хочется. Сколько же я сижу на полу, опершись спиной о дочкину кровать?

За окном мелькнул свет – по дороге проехал чей-то поздний автомобиль. Шум машины заставил меня вздрогнуть всем телом. И внезапно будто сменились декорации – погруженная в темень комната дочери, которую я когда-то обставляла с такой любовью, вдруг показалась мне комнатой из моего детства.

Внутри поднялась волна щенячьего страха. Так было когда-то, очень давно. Я точно так же сидела на полу, точно так же обхватывала свои худые колени и вздрагивала, когда в темноте за окном слышался резкий звук подъехавшей машины моего отчима.

Мне даже показалось сейчас, что на стене выросла его тень. И внутри всё оцепенело…

Этот детский страх не напоминал о себе много лет. Но сейчас, когда моя дочь оторвалась от меня, он вдруг кольнул знакомой болью.

И я с оглушительной ясностью поняла, что в эту минуту будто переживаю три жизни одновременно.

Вот я, с ощущением затекших от долгого сидения в одной позе ног. А вот – во мне же– – образ моей дочери: где бы она ни находилась, я незримо присутствую рядом. Но я же и невольный свидетель поисков и разочарований моей мамы, всё, что выпало на её долю пронизывает и моё сердце.

Мама. Мне кажется, я одна понимаю тебя каждой клеткой. Видно, дочки-матери и вправду связаны неразрывно.

Мама, ты была рождена для любви, но почему же вместо неё на твоем пути вставали одни миражи?

…Нет, в эту ночь мне решительно не до сна. Я будто зависла между разными мирами. С одной стороны – дочь, моя плоть и кровь, моя девочка, которая выросла как оранжерейная орхидея. С другой – мама, будто проросшая одиноким цветком на сорняковом поле.

***

ЧАСТЬ 1. ДЕТСТВО

С чего же начать?

Пожалуй, начну с одного сильного личного воспоминания.

В моём классе была девочка-изгой. Оля. Полная, рыхлая, неопрятная. Вечно сальные волосы. Дурно пахнущая заношенная одежда. Да ещё и двойки по всем предметам.

Если бы сверстники её просто не замечали– – она бы переросла свой трудный период и вполне могла бы стать нормальной женщиной, чьей-то женой и матерью.

Но окружающие отняли у неё такую возможность.

Помню, как на выпускном Оля подошла ко мне.

– Жень, можно тебя обнять?

Я немного опешила – конечно, почему нет?

Оля порывисто обхватила меня руками, прижалась большим телом, мне показалось, она вот-вот заплачет.

– Оль, ну перестань, ты чего?

Она немного успокоилась и сказала голосом, который выдавал её волнение:

– Жень, ты была единственным человеком, который был добр ко мне.

А спустя несколько лет мне сказали: Оля спилась и погибла…

Если у травли есть «красная» линия, то в моем классе в отношении этой несчастной девчонки её перешли все. Школа была для неё ежедневной пыткой.

Мне было жаль Олю.

Сначала я держалась нейтралитета.

Но однажды недалеко от пивного ларька увидела её вместе с матерью – расплывшейся женщиной, от которой на несколько метров несло грязной кожей и алкоголем. Когда мать грубо ударила свою понурую дочь по голове, что-то при этом зло выговаривая ей, меня будто ошпарило кипятком.

Значит, у этой девочки и дома ад.

На следующий день я решительно заговорила с Олей на перемене.

Заметив, что я, смеясь, рассказываю оторопевшей от неожиданности дурнушке какой-то анекдот, одноклассники разинули рты. Ведь мы с ней – полная противоположность. Я занимаюсь спортом и танцами. Учусь на отлично. Умею шутить. «Своя» в любой компании. И с внешностью полный порядок, ведь не зря мне все взрослые говорили, что я похожа на маму, а она – первая красавица в нашем маленьком городке.

Я заговорила с Олей и на второй день. И на третий.

Мало-помалу она стала привыкать к нашим разговорам. Точнее, болтала я, а она лишь растерянно улыбалась.

Да, довольно жалкое зрелище. Но результат, на который я рассчитывала, стал намечаться: нападки на Олю медленно, но верно сходили на нет. Теперь мы с ней даже часть пути из школы стали ходить вместе, до развилки: она к своему дому, я к своему. И, честное слово, мне показалось, что Оля начала едва уловимо преображаться: платье – чище, взгляд – доверчивее…

То есть, намечался успех.

Настали летние каникулы, у каждого они прошли по-своему.

А когда первого сентября мы собрались на перекличку, Оля не пришла.

Не пришла она и второго сентября. Третьего сентября я забеспокоилась. Вроде ничего удивительного, Оля частенько пропускала занятия. Но она никогда не прогуливала в начале учебного года. Может, перевелась?

Стояло жаркое бабье лето. Под ногами шуршали листья. Я не спеша шла домой, погруженная в свои мысли. И вдруг столкнулась с матерью Оли. Женщина брела по улице, волоча за собой тележку с громыхающими бутылками. Я поравнялась.

– Здравствуйте. Я одноклассница Оли.

Кажется, мой простой вопрос женщину удивил. Мать Оли смерила меня взглядом, будто недоумевая – чего именно я от неё хочу.

– Почему Оля не приходит в школу? Что с ней случилось?

– В больнице лежит, – буркнула женщина в конце концов и отправилась дальше.

Я несколько минут смотрела в её удаляющуюся широкую сутулую спину. Догнать и выяснить, чем Оля больна и в какую именно больницу она попала? Нет, этого я делать не стала. Развернулась и с ощущением важности своего намерения помчалась в ближайший стационар.