– Рано ты, – сказала Дженни Кристи и прервала работу. – Что случилось, голубушка? Вид у тебя какой-то…

Мэри взглянула на мать и, вопреки всем своим намерениям, расплакалась. Через несколько минут, когда близнецов отправили в сад, а на столе уже стоял чайник с дымящимся чаем, она все рассказала матери.

– Страх-то какой! Бедная, бедная девочка. Ужас, чего ты натерпелась, Мэри, голубушка. – Дженни положила руку на плечо дочери. – Но, по крайней мере, мисс Гиффорд не ждала от тебя, что ты будешь помогать вытаскивать эту бедняжку.

– Она послала меня за доктором Эвершедом. Его не было, но возле дома стоял один джентльмен. Он и пришел вместо доктора. Мистер Вулстон его зовут.

Нож для овощей со звоном упал в миску.

– Как ты сказала – Вулстон?

– Он сам так назвался. Одет так красиво. Хорошо одет. И глаза такие чудные, почти фиолетовые. В тон жилету и…

– А лет этому мистеру Вулстону сколько?

– Не знаю. Трудно сказать.

– А ты постарайся, голубушка.

– Не знаю, мам. Года двадцать четыре, двадцать пять.

– А не старше? Может, за пятьдесят?

– Нет. – Мэри помолчала. – Почему ты спрашиваешь?

– Так просто. – Миссис Кристи снова стала ссыпать горох в миску. – Он друг доктора Эвершеда?

– Кажется, да. А что?

– Неважно.

– Должно быть, важно, – сказала Мэри, – иначе ты бы не спрашивала. Ты что, знаешь его, мам?

– Нет. – Миссис Кристи поколебалась. – То есть вернее будет сказать, что однажды я встречала одного Вулстона, хотя не представляю, откуда бы… – Она не договорила. – Как бы то ни было, это наверняка не он, если такой молодой, как ты говоришь.

– Может, я ошиблась.

– А волосы у него седые?

– Нет.

Миссис Кристи улыбнулась.

– Ну, тогда это наверняка другой человек. – Она посмотрела на дочь. – А что сказал мистер Гиффорд обо всем этом?

– Его не было дома.

Миссис Кристи покачала головой.

– Что ж, вы обе пережили настоящий кошмар. Хорошо, что мисс Гиффорд отпустила тебя пораньше. Говорила я тебе, что у такой хозяйки работать будет одно удовольствие?

Мать, хоть она и сторонилась Блэкторн-хаус и, похоже, не одобряла мистера Гиффорда, как ни странно, сама настояла на том, чтобы Мэри поступила туда на службу, когда они переехали в Фишборн после смерти мистера Кристи. Мэри нравилось быть единственной служанкой в большом доме, пусть даже и таком странном. Некому было командовать ею, указывать, что она делает не так, как бывает в хозяйствах с большим штатом прислуги. У нее были подруги, служившие в пасторском доме и в Старом парке, так что она знала, какими бывают старшие слуги. Их дело – следить, чтобы каждый помнил свое место. А Мэри, можно сказать, сама себе хозяйка.

Мэри кивнула.

– Я все белье прямо в грязь уронила, и мисс Гиффорд на это тоже ни словечка не сказала. Занесла его к мисс Бейли, только вот это забыла. – Она посмотрела на смятый носовой платок. – Это мисс Гиффорд мне его одолжила. Придется самой постирать. Найдется у нас крахмал, мам?

– Золотые у нее руки, – сказала миссис Кристи, разглядывая вышитые инициалы.

– Навряд ли мисс Гиффорд сама вышивала, мам. Сколько я у них служу, ни разу не видела, чтобы она брала иглу в руки. Зато все пишет и пишет – вот это по ее части.

– Она всегда любила читать и писать, – сказала миссис Кристи. Помолчала немного. – А припадков этих у нее больше не было?

– Я не замечала.

– Вот и славно. А мистер Гиффорд как?

Мэри подняла глаза на мать, удивленная такой ее заинтересованностью.

– Как всегда. Я его нечасто и вижу.

– Вот и славно, вот и славно, – повторила миссис Кристи, продолжая свое занятие. – Надеюсь, он больше не сидит в этой мастерской. Грязная работа, не для нашего времени. Антисанитария одна.