Я почувствовала, как сердце стучит быстрее – но не от страха, а от азарта. Всё под контролем. Я – актриса. Здесь моя сцена.

– Скажи, сестра Сехбет, – Джабар опустился рядом, его голос был почти ласков, – зачем ты пришла к нам?

Я посмотрела ему в глаза. Там, за зрачками, ощущалось что – то древнее и опасное.

– Потому что я устала слушать ложь. Вилленцы говорят о просвещении – но приносят цепи. Их свет – не свет, а прожектор тюрьмы. Я больше не могу быть зрителем. Я хочу действовать. Изнутри. С вами.

Лёгкий ропот прошёл по залу. Кто – то одобрительно кивнул. Но Джабар не спешил улыбаться.

– Хочешь изменить Сагир? – сказал он тихо. – Или себя?

– Я хочу освободить оба. Через Шуррука. Через истину.

Он смотрел на меня долго. Потом встал.

– Сегодня ты сказала всё, что должна. Завтра начнётся настоящее.

Я улыбнулась.

– А теперь, сестра Сехбет, поклянись быть верной Сагиру и нашим исконным богам, – торжественно произнёс Джабар, склонив голову.

– Клянусь, – солгала я, глядя прямо в его глаза.

– Клянись защищать нашу страну от скверны инородцев.

– Клянусь, – повторила я, чувствуя, как в груди стучит ложь, звучащая как клятва.

– Прекрасно, сестра Сехбет, – Джабар улыбнулся, жестом указывая на меня остальным, – ты избрана богами. Я видел знак: над тобой летал божественный скарабей. Это явное подтверждение.

«Да, я избрана», – подумала я, – «но не вашими богами».

– Мы молимся о возвращении Сагиру былого величия, – продолжал он. – И боги слышат нас. Всё больше людей приходит в Орден. Мы готовим время перемен. Вскоре слабый и продажный Бенуи будет низложен, а его место займёт истинный монарх.

– Вы хотите… гражданской войны? – осторожно спросила я, притворяясь изумлённой.

– Мы хотим возрождения. И если ради этого придётся пролить кровь – пусть будет так. У нас есть союзники даже в самом сердце дворца.

Он замолчал на мгновение.

– Я не знаю имён. Это безопаснее. Мне лишь известно, что один из наших старших – мы зовём его Коршун – контактировал с человеком в правительстве.

– Возможно, однажды я их встречу, – заметила я.

– Всё возможно, если боги тебя избрали, – кивнул он. – А теперь, братья и сёстры, обратимся к молитве. В честь нашей новой последовательницы – и во имя Великого Змея.

Он достал листы бумаги, передал мне один.

– Почему тут два текста? – спросила я, разглядывая строчки.

– Один – на вилленском, для тех, кто ещё учится. Другой – на древнем языке Сагира. Мы восстанавливаем утраченную культуру. Начинай читать с нами.

Я подняла взгляд и начала повторять за всеми. Слова были плавны, как змеящееся пламя, звучали одновременно завораживающе и страшно.

Благословен, Змей великий, Бог мира грядущего,

Силу и власть нам даруй, врагам – смерть хладнокровную.

Ты величествен, сокрыт в сиянии, венец твой – мудрость.

Ты свет во тьме, тайна, ускользающая от глаз.

Пусть падут враги, Змей непокорный, щедрый,

Прахом станут они, ослеплённые Твоим светом.

Слово Твоё – меч, сверкающий справедливостью,

Победа – наш удел, дарованный Тобой.

Сердце замирает, внимая Тебе, о Владыка,

Твоя сила во мне течёт, с дыханием прорастает.

Ты – непобедимость, Ты – истина.

Благословен Ты, Змей великий, слава Твоя вечна.

– Вот это поворот, – раздался у меня в голове знакомый голос. – Молитва великому змею…

Я едва не вздрогнула, но справилась с собой. Диадема. Голос Риджада. Он подключился.

– Не ожидала, что вы появитесь так внезапно, – прошептала я.

– Не говори вслух. Отвечай мысленно. Нейронный интерфейс способен читать твои мысли.

Я замолчала.

– Джабар всё сказал, – продолжил голос Риджада, – Его можно брать. Само по себе поклонение древним божествам – не преступление. Но призыв к свержению законного монарха – измена.