Аккуратно, будто ребёнка, робот снял Торлага с анкха и понёс прочь.

Со двора донеслось цоканье копыт и грохот – в зал влетели ещё десятки хиджаев на колесницах. Эти были живыми. Я увидела лица: гневные, сосредоточенные, решительные.

Впереди – Риджад.

С непроницаемым лицом он шагнул внутрь, и его люди без лишних слов бросились обезоруживать культистов. Бой закончился, едва начавшись.

– Отлично сработано! – сказал Риджад, вбрасывая клинок в ножны. – Грузите их всех в колесницы – и на базу.

Я зашла в одну из повозок хиджаев. Судя по обстановке и устройствам, эта явно принадлежала самому владыке. В углу мигал экран – монитор, который я сразу узнала, хоть и сделала вид, что вижу его впервые. На экране отображалась комната, в которой я находилась… а внутри неё – снова экран, и снова та же комната, уходящая в глубину, как в калейдоскопе. Это было похоже на бесконечный фрактал.

И тут я поняла: он подключён к моему нейронному интерфейсу. Экран показывает всё, что вижу я. В тот же миг внизу появилась надпись:

«…подключён к моему нейронному интерфейсу. Показывает всё моими глазами.»

Я не успела подумать, как следующая строка вывелась сама:

«Нейронный интерфейс читает мои мысли!»

Верхняя часть экрана заполнилась показателями телеметрии – пульс, температура, давление, частота дыхания. Я почувствовала, как замерла на секунду. Этот экран связан с моим телом.

– Похоже на компьютерную игру от первого лица, – усмехнулся Риджад. – Хотя… ты ведь, наверное, не знаешь, что это.

Я молча сняла диадему, аккуратно положила её на стол. Экран погас. Пусть думает, что я понятия не имею, что такое компьютерные игры. На самом деле, после опыта в симуляции Шахриэля я вполне могла представить себе, как это – быть персонажем внутри системы. Но рассказывать об этом ему – не входило в мои планы.

И только теперь я заметила Торлага. Он пришёл в сознание, лежал в углу повозки, а один из медицинских роботов хиджаев что – то аккуратно делал с его шеей – обрабатывал ожог от огнемёта, прижигавшего рану.

Я подошла ближе.

– Тама… – хрипло сказал он, – ты… пыталась меня убить?

Я не знала, что ответить.

– Всё было не так просто, Торлаг… У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда, – слабо возразил он. – Так говорит наш Великий Шаман. А ещё: сам погибай, а товарища выручай.

Я зажмурилась.

– Это была идея владыки Риджада, – глухо произнесла я, и, обернувшись к нему, добавила с яростью: – Вы больной ублюдок! Должен был быть другой выход!

Риджад спокойно пожал плечами:

– Увы. Я не успел придумать лучший способ. Зато ты осталась жива, и он – тоже.

– Остался, но теперь он меня ненавидит, – прошептала я, сжав кулаки.

Риджад чуть приподнял бровь, затем открыл ящик и достал ампулу.

– Мой учитель с Земли передал мне редкое средство. Биохимическая разработка. Зелье Забвения.

Он наполнил шприц.

– Оно стирает около пятнадцати последних минут памяти.

– Этическая граница ты считаешь где проходит? – спросила я хрипло.

– А ты где бы её провела, Тамира? – спокойно ответил он и воткнул шприц Торлагу в шею.

Я смотрела, как северянин на мгновение закатил глаза, затем пришёл в себя.

– Тама? Где мы?.. Меня… похитили какие – то безумцы. Они… пытали меня, кажется…

– Всё позади, – мягко сказала я, стараясь держать голос ровным. – Ты теперь в безопасности. Я рядом.

Он слабо улыбнулся.

– Рад слышать. Правда…

Я отвернулась. Это была я. Хоть я не сама нажала кнопку «стереть конфликт», но я спокойно позволила сделать это Риджаду. Как будто вся боль, предательство и выбор перестали существовать.

Но это ведь был единственный выход. Правда?

Я пригласила Шафира к себе – в том числе, чтобы обсудить государственные дела. Мы сидели за столиком в моей комнате, окружённой книгами, наслаждаясь уютной атмосферой. Шафир выглядел встревоженным, и я чувствовала, что его что – то глубоко беспокоит.