— Ох…— перекрестившись, двигаюсь за ним, вроде не быстро… но…

Проклятье! С каждой новой секундой скорость лыж нарастает, и я пулей пролетаю мимо Грозного. Коленки дрожат, а ноги как неуправляемые столбики. Еще эти люди, чужие, которые попадаются мне на пути! Господи! Я так боюсь их сбить и сама расшибиться.

— Поставь лыжи ребром и создай сопротивление! — где-то позади орет Демид.

Ветер свищет у меня в ушах, хлещет по лицу. Едва не умираю от страха и отчаянья.

— Сам создай! Я не могу остановиться! — кричу и немножко схожу с ума от бешеного темпа.

— Падай, Юль! Хотя бы так!

А я даже не представляю возможным вот так взять и рухнуть. Точно переломаю себе все на свете. Перестаю различать других людей и вообще все остальное.

Вижу только прямо по курсу крутой виток склона, если сейчас долечу, то да, упаду, а после не встану.

— Аааа!

Внезапно Демид настигает меня и резко хватает за шкирку как маленькую кошку, сильно тянет, заставляя рухнуть на него сверху. Все происходит так быстро, что я не успеваю сообразить. К счастью, мне совсем не больно.

— Не ушиблась?

— Нет, но кажется, раздавила тебя. Спасибо, что спас иначе пришлось бы собирать меня по частям.

— Ерунда, ты легкая как пушинка.

И улыбается широко-широко, ему нравится, что я лежу на нем, и Грозный может еще раз потрогать меня за спину, скользнуть по талии ладонями. Пытаюсь высвободиться, но Демид держит, а через мгновенье крепко берет меня за плечи и ловко скидывает на снег, меняя позу. Накрывает собой, заставляя меня дернуться в сторону, но тут же ловит и вновь припечатывает к снегу. Зубами срывает с себя перчатку и теплой рукой смахивает с моего лица снежинки. Я замираю и забываю, как дышать. Поняв его решительный настрой, хмурюсь.

— Лучше не делай этого… — шепчу.

На что мужчина лишь качает головой, утверждая свое право быть сверху. Даже среагировать не успеваю, Демид не спрашивает разрешения, а опускается еще ниже и касается моих губ губами. Нежно и всего на один миг, но и этого было достаточно, чтобы прочувствовать его давно позабытый вкус и обжечься. Он целует меня, осторожно лаская, словно боится спугнуть. Облизнув губы, Демид отстраняется и чуть не сияет.

А я не представляю, как после всего этого мне с Грозным общаться? И что это было?

Демид смотрит на меня пристально, растягивая это время и удовольствие, хотя долгий отдых на трассе запрещен и нас могут попросить по громкой связи сотрудники из наблюдательной вышки. Но приоритеты никто не отменяет, Грозному здесь позволено все.

Вот если я сейчас плюнула на всех, перелезла через красную ограждающую сетку и решила вскарабкаться на сосну, меня бы приняли за сумасшедшую и, вероятно, сняли с трассы.

Но если мы сделали бы это вместе с Грозным, то никому и в голову не пришло осудить нас. Охранники лишь улыбнулись и сказали, что Юля и Демид в прошлой жизни были пантерами, так что все нормально! Утрирую, конечно. Но это факт!

Оттолкнувшись руками от земли, Грозный встает, держа баланс на доске, и подает руку мне.

Цепляюсь за Демида и кое-как поднимаюсь, оглядываюсь по сторонам.

Мир вокруг движется своим чередом, незнакомые люди проносятся мимо нас, а я до сих пор не могу прийти в себя.

Мои лыжи отстегнулись и разлетелись в разные стороны. Палки от страха я выронила сама, они так и воткнулись в снег чуть выше от нашего падения.

— Ехать можешь? — интересуется Грозный. Так спокойно и как-то флегматично, будто не целовал меня минуту назад.

— Неуверена, но попробую.

Можно было расплакаться, побросать все и повержено топать к кабинкам, чтобы не своим ходом спуститься с горы. Но это значит признать слабость, а я на это не готова.