— Вау, — даже сквозь щелку между шарфом и шапкой мне заметно как у Маши загорелись глаза, — очень.

— Там будет весело. Ребятишки будут. Ты можешь найти себе новых друзей. Я бы с удовольствием отвез туда тебя и маму в субботу.

— Класс!

— Но для этого нужно, чтобы мама согласилась.

Нерезонно продолжать разговор. Водители позади звереют, а Рыбкина никак не садится в авто.

— Всего хорошего тебе Юленька, — вновь поднимаю стекло и давлю на газ.

Маша ей сегодня устроит небо в алмазах.

***

Еще пару дней Юлия на совесть трудится в баре, а от меня держится на расстоянии. Она словно боится сталкиваться со мной, но все равно сгорит однажды.

Я тоже недопекаю ее, ограничиваясь лишь утренним приветствием, и редко подсматриваю за женщиной издалека.

Раздевая глазами и внимательно изучая от макушки до щиколоток. Представляя как прямо в ресторане, я беру Юлю на руки и усаживаю сверху на стойку. Гуляю ладонью вдоль выгнутой спины, задерживаюсь на шее, пояснице, или на бедрах. Довожу Юлю до жаркого румянца, почти неузнаваемой маски на милом лице. Иногда выпускаю из крепкого кольца своих рук и почти сразу же прижимаю обратно к стойке. Оскверняю ее тело, заполняя собой до умопомрачения. А после хладнокровно поправляю свою одежду, вспоминая, что у меня много дел, и усмехаясь, оставляю женщину наедине с ее горестями.

Впрочем, в реальности мне действительно есть чем заняться.

Согласовываю проект с дизайнером, что будет работать над ремонтом моего дома. Финансирую его.

Только субботним утром все же нарушаю спокойствие Юлии сообщением.

«Так вы поедете на базу?»

«да»

Женщина отвечает согласием и вместе с тем ясно дает понять негативный настрой.

Обычно Юлия использует в переписке смайлы, тщательно следит за орфографией и ставит знаки препинания. Но не в этот раз.

Я прошу Юлию быть готовой к десяти, она читает мое второе послание и не отвечает вовсе.

Погружаю в машину запасные вещи и выдвигаюсь к дому Рыбкиной.

Паркую авто напротив подъезда и достаю из кармана спортивной куртки телефон, по памяти набираю ее номер.

А ведь когда-то удалял, торопился вычеркнуть из жизни. За пять лет женщина поменяла сим-карту, теперь у нее другие цифры, а я до сих пор помню те, что были прежде… и новые.

Вот и называй себя после этого человеком без зависимостей!

— Прекрасного вам утра, Демид! — долетает до меня визгливый голосок Маши.

Дрогнув, наблюдаю, как железная дверь новостройки распахивается.

Девочка в разноцветном наряде прыгает с ноги на ногу от радости и жажды приключений, а за ней пасмурной тучей выплывает Юлия Олеговна. Даже оделась женщина во все скучное – серая лыжная двойка, черная шапка, ботинки на тяжелой подошве.

— Здравствуй, Машенька, — приветствую ребенка и не сдерживаюсь от улыбки.

Не знаю, что веселит больше приподнятый дух Марии Эдгардовны или выражение лица ее матери.

В принципе Юлю тоже понять можно. Я бы на месте Рыбкиной по стенке размазал человека, который смеет навязывать свою волю, решать, как мне жить и как проводить время, рушить планы.

Замечательно, что я не Рыбкина.

— Как твое настроение, Маш?

— Хо-ро-ше-ее! — сжимает кулачок в варежке и показывает мне большой палец.

Открываю багажник.

Юля молча отдает мне сумку.

Но стоило женщине распахнуть заднюю дверцу машины…

— У тебя же нет детей? — удивленно спрашивает и робко оглядывается. — Откуда специальное кресло?

— Я купил его для Маши. Так ей будет комфортно и безопасно.

— Ты позаботился о Марусе? – на хмуром лице промелькивает улыбка, которую Юля пытается всеми силами подавить и которую я все же заметил. — Спасибо.

— Не такой я уж и мерзавец как ты успела подумать.