– Будь здрав государь всея Руси! – пронеслось по рядам воинов, когда Иван Васильевич проезжал на коне перед строем войск своих со своей свитой. Затем, встав перед строем воинов своих, выдвинувшись вперёд, он снял шапку, оглядел ряды. Поднял руку, желая тишины, подождал, пока голоса стихнут, и произнёс:

– Челом бью вам, народ православный! Ныне вернули вы святой Руси её исконные земли! Послужили вы Московии и мне государю!

Иван Васильевич перекрестился, обернувшись к храму, обвёл глазами своё воинство, надел шапку и повернул к своим хоромам, провожаемый благодарными взглядами подданных своих.

Великий князь Александр нервно прохаживался по залу виленского замка. Его бледное болезненного вида лицо выражало тревогу и озабоченность. Он любил расхаживать по хоромам, так легче думалось.

– Мне уже тридцать первый год пошёл. Я – в расцвете лет своих, энергичен, полон различных планов, силён духом. Правда природа не дала мне физической силы. Я часто подвержен болезням, но стоит ли обращать внимание на такие пустяки. В мае умер отец – король польский и великий князь литовский. После смерти отца состоялся сейм, он избрал меня Великим князем литовским, а моего старшего брата посадил на польский престол. Отец оставил мне хлопотное наследство. Рядом с Литвой находится Московия, которая набирает силу и сейчас на подъёме своей военной мощи. Она зарится на наши земли, претендует на включение восточных земель моего княжества в свои владения.

Об этом были невесёлые думы молодого Великого князя Литовского Александра. Прохаживаясь в раздумье от одной стены к другой в просторном зале своего виленского замка, он искал решение и строил планы выхода из непростой ситуации, в которую попал он сам, будучи избранным на великое княжение, и подвластное ему теперь Княжество Литовское.

– Опасно иметь такого сильного, коварного, жестокого и жадного врага, какого имею в лице Ивана III. Моему отцу не удалось добиться мирных соглашений с Москвой. Отец правил в основном в Польше, а Литва для него была не так важна – вотчина, окраина его королевства. Для меня же Литва стала основой моих забот и чаяний, моим княжеством. Я в ответе за его благополучие и сохранность границ.

Александр в раздумье, сложив руки на груди, остановился подле окна, постоял, любуясь парком, и опять зашагал по залу.

– Хочу видеть Княжество Литовское великим, сильным и процветающим. Надо укреплять свои рубежи всеми доступными средствами. Люди и панство по восточным рубежам устали и обескровились от постоянных военных набегов соседей. Московиты убивают, грабят, уводят в плен крестьян, превращая их в своих воинов, крестьянок заставляют работать на своих полях. Разоряют и сжигают сёла и хутора, увозя обозы с награбленным добром. Поступления в казну с рубежных вотчин нерегулярные, а порой и совсем нет.

Александр остановился возле стола, на котором были разложены чертежи его восточных рубежей. Задумчиво стал рассматривать их и снова зашагал, сосредоточенно сдвинув брови.

– Собрать войско и дать отпор? Призвать на помощь брата с Польши? Нет, это невозможно! Иван очень сильный враг. Моё княжество слабо. Окажет ли брат помощь? Пожелает ли ввязываться в войну с Москвою? Проиграв войну можно превратиться в окраину Московского государства.

Он опустился на мягкую скамью подле стола. Его тонкие пальцы нервно выбивали дробь, поднимаясь и опускаясь над столом на его полированную инкрустированную поверхность. Бессмысленный его взгляд упёрся в бронзовый подсвечник, стоящий на камине. Изящная бронзовая вещица изображала девушку, опирающуюся на мраморную белую опору. В руке она держала чашу для свечи. Вторая её рука придерживала край одежды фалдами спадающей вниз вдоль её стройного тела на манер греческой туники. Рассеянный взгляд Александра принял осмысленное выражение. Он внимательно стал рассматривать подсвечник, как будто впервые заметя его. Встал, подошёл к нему, повертел в руках, внимательно приглядываясь. Глаза его вспыхнули, заметались от залетевшей в голову вдруг неожиданной мысли. Его размеренные шаги опять зазвучали по деревянному настилу зала.