Корабль был объемный. Мало того. На море шторм. Волна слегка наклонила судно. Впереди него большая волна с гребнем. Он, как бы, взбирается на нее. А за кормой на него надвигается другая.

Корабль фотографически точен. Корпус, надстройки, рубки, пушки, шлюпки, антенны…

Все это очень быстро рождалось на наших глазах. Карандаш метался по бумаге из стороны в сторону, верх-вниз. При этом Юра издавал какие-то странные звуки. То слышался гул двигателей, то крик чаек, то рев шторма.

Это было похоже на действо шамана. И мы были в него вовлечены. Юра камлал…

Но тут раздался звонок на урок. Мы с большой неохотой стали расходиться по местам. Вошла Мария Ивановна. Все встали. А Юра так увлекся своим занятием, что ничего вокруг не видел и не слышал.

Учительница подошла к его парте и стала смотреть. Прошло минуты две. Он очнулся. Вскочил. Мария Ивановна задала странный вопрос.

– Это ты нарисовал?

– Да.

– Как ты это делаешь?

Юра пожал плечами. Потом ответил.

– Я это хорошо вижу. И рука рисует, что вижу.

Учительница взяла у Юры альбом и стала листать. Она забыла о классе. Мы так и стояли. И снова странный вопрос.

– Родители знают, что ты так рисуешь?

– Да.

После этого Маренкан проучился у нас с неделю. Потом исчез. Мария Ивановна объявила нам на уроке.

– Юра Маренкан необычный мальчик. Его пригласили учиться в школу для особо одаренных детей, в городе Биробиджане.

В том же втором впервые влюбился. В нашем классе учились две отличницы. Галя Лонина и Надя Приказчикова. Галя была маленькая, курносая, и вся в веснушках. А Надя гордая. И тоже не в моем вкусе.

Избранница была из параллельного класса. Отличница Наташа Дъяк. По моим представлениям – идеал красоты. Высокая, глазастая, с длинной русой косой.

Первое и единственное свидание было коротким.

Мы подрались. Бить сильно не мог. Любовь ведь. Получил портфелем по голове, и ушел. Дома не выдержал, расплакался. Полгода на переменах ходил к ее классу. Подсматривал. Любовался. И вот… В одночасье – облом.

Решил сочинить стихотворение и послать ей. Может быть еще не все погибло.

Писал часа два. Написал одну строку: "Наташа! Ты счастье не знаешь свое".

Счастьем, разумеется, был я. Дальше не шло. Хоть убей! Попробовал продолжить вечером. Результат – тот же. Может быть все содержание моей любви и вместила эта фраза? Не знаю.

У японцев есть пятистишья – танка. Трехстишья – хокку. Интересно, есть одностишья? Если нет, то я предвосхитил японцев. В восьмилетнем возрасте.

Что творит с человеком любовь!

А однажды случилось… настоящее чудо – приехал кукольный театр.

В клубе на авансцене установили большую ширму с прямоугольным отверстием вверху. Именно в этом отверстии и жило чудо. Это – куклы. Они сами двигались! Разговаривали. Дрались. Обнимались. Танцевали.

Первое представление – русская сказка "Лиса и волк". Глупый, изрядно потрепанный волк. И хитрая ухоженная лиса, бросавшая рыбу из саней так рьяно, что одна улетела к зрителям.

Тут же к ней кинулось несколько пацанов. Началась возня. Потом – драка, с криками. Вовремя подоспел сам завклубом Байтман. Отнял рыбу и растащил деливших добычу. Иначе спектакль был бы сорван.

Ну и, конечно же, кино. В клубе каждый вечер давали два сеанса. А в воскресенье – еще и два сеанса днем. Для детей.

Однако, родители далеко не всегда ссуживали деньги на билет. Поэтому проблему проникновения в зрительный зал приходилось решать другими способами.

После первого сеанса пытались прятаться между рядами, под стульями. Или на сцене, за кулисами. Но чаще всего этот вариант не проходил. Билетерша перед следующим сеансом обязательно все проверяла и, не щадя, выгоняла всех на улицу.