В комнате наступило гробовое молчание.

– Ладно, – сказал Максим. – Я пойду. Надеюсь, у нас хватит времени на всё.

Когда Максим возвращался домой, было уже темно и безлюдно.

Проходя по 14-й линии, он услышал топот и женские причитания. Из-под арки выскочила женщина.

– Ой, лиханько, ой, лиханько! – баба подбежала к Максиму, схватила его за руку.

– Да что ты? Что случилось?

– Ой, паныч, перевертень! Величезный, чёрный, прямо на мене хотев кинувси! Зуби сияют, очи горят!

– Какой перевертень?

– Оборотень по-вашему.

– А, понятно. Что за ерунда…

– Ни, паныч, тама вин. Боюся, боюся, як же мини теперь туди?

– А зачем тебе туда?

– Так работа, паныч, прачка я. Запиннюся, хозяйка вижене.

– Выгонит, что ли? Если опоздаешь?

– Так, паныч.

– Откуда ж ты взялась на мою голову?

– С Полтави я, кума у мене тут, гарну роботу мене знайшла, вот вжей сама не рада що приихала. Страшне мисто…

– Скажешь тоже. У вас в Малороссии и оборотней полно, и вурдалаков, и каждая баба на базаре ведьма. Ну пойдём, провожу.

– Не боитеся, паныч? Врятуй боже.

– Пойдём. И чего некоторым не живётся на родной земле?..

В этот момент из подворотни выбежала огромная чёрная собака, оскаленная, со всклокоченной длинной шерстью, на мгновение остановилась, глаза её сверкнули. У Максима волосы на голове зашевелились. Но собака взвыла, рванула с места и ринулась куда-то в сторону Смоленки.

– Ух… Да-а-а… – он снял фуражку и вытер лоб.

– Бачили, паныч?

– Бачил, бачил. Ничего, бывает. Иди быстрей, пока он не вернулся. А назад-то как?

– Назад вранци, уж свитло буде, Дякую, паныч.

Прачка подхватила юбку и стремглав бросилась во двор.

Максим немного выждал и медленно двинулся в том же направлении. В этот раз он больше никого не встретил.

Когда на следующий день Максим и Николай поднимались по лестнице, из квартиры Лосева вышел подтянутый господин средних лет, одетый по последней парижской моде. Он взглянул на них весьма дружелюбно, приподнял шляпу и проследовал вниз.

– Кто это? Кто это был? – с подозрением спросил ребята у Мстислава, как только вошли.

– А, этот? Что сейчас вышел? Не беспокойтесь, это репортёр из «Научного обозрения», Филиппов, замечательный человек, эрудированный, не чета прочим акулам пера. Интересовался принципом работы ракетного механизма. А утром из «Вестника знания» были, аж двое. Ну, те вообще фантастические вопросы задавали. Не собираемся ли основать на Марсе колонию нового социального типа, и прочее.

– Жандармов не было? – спросил Ленц.

– Бог миловал. Может, обойдётся.

– Да уж, – пробурчал Максим. – Жди, когда чёрт умрёт.

– Давайте-ка чайку, самовар ещё не остыл, и варенье есть, – предложил Лосев.

Лишь они закончили чаёвничать, раздался дверной звонок.

Ленц привстал и с испугом посмотрел на Лосева.

– Да успокойся, наверняка опять корреспондент, и на сей раз точно последний, – Лосев направился к двери.

Это действительно оказался репортёр, из журнала «Знание для всех», грузный, с двойным подбородком и одышкой.

Вопрос следовал за вопросом.

– Существует ли влияние трудов Циолковского на ваш прожект?

– Несомненно, – ответил Лосев. – Мне не довелось лично встречаться с этим выдающимся учёным, но именно публикация шестилетней давности про реактивные приборы и послужила толчком для создания аппарата ракетного принципа.

– То есть вашу ракету движет сила взрывания? – уточнил репортёр.

– Сперва это было основной идеей, но потом решили применить её лишь отчасти. Реактивный двигатель, работающий на керосине, служит для начального разгона и управления в пространстве. Основную работу выполняет двигатель принципиально нового типа. Аппарат движет струя распадающегося в безвоздушном пространстве графита, в электрическом поле.