– Дети, дети, – пробурчал незнакомец, но оружие спрятал в карман. – Я в их возрасте уже работал, у меня вообще детства не было. А вас я знаю, вы Лосев, компаньон Пудовкина. Замок открыл я, тут и ключ не понадобился. Меня зовут Янкель Бергман. Слыхали?

– Нет, не привелось.

– Ну, фараоны-то знают анархиста Горца, давно за мной охотятся. Так меня товарищи называют, Горец. А ребята кто такие, не разболтают?

– Насчёт этого можете не беспокоиться, – заговорил Максим. – Я сын инженера Пудовкина, меня зовут Максим, а это сын Клауса Ленца, Николай.

– Хм… Не знал, что у него сын. Хороший товарищ был Клаус.

– Товарищ? – удивился Ленц. – Он тоже был анархист, да?!

– Э-э, нет, человек-то был надёжный, можно положиться, да наших убеждений таки не разделял. И не только он. Одна надежда теперь на молодую поросль.

– Так, значит, он не виновен, да?

– Это как сказать. По чести невиновен, а по закону – другое дело. Не донёс, вот за совесть его и осудили. Да ведь уже не вернёшь, пропал человек.

– Вы уже знаете, да? – спросил Ленц.

– Так тюремный телеграф…

– А мой дядя? – спросил Максим.

– На него-то много понавешали, – вздохнул Бергман. – Дело безнадёжное.

– А здесь вы что делали? – спросил Лосев. – Искали что-то?

– Сначала искал, не нашёл, потом вроде хвост был, тут же и укрылся. Ведь мне одному удалось улизнуть, остальные засыпались, идти некуда. Есть у меня тут дело, должок отдать, потом за кордон собираюсь, на это деньги нужны. Не поможете?

– К сожалению, в результате последних событий мы лишились, так сказать, денежной поддержки, – ответил Лосев. – А нам самим необходимо аппарат достраивать.

– Верю. Жаль. Ваша машина – дело стоящее, может у марсиян всё лучше налажено, чем на Земле, научат нас, помогут. Здесь народ такой, хоть кол на голове теши. Много у нас ещё работы, много.

– А долг как же отдавать?

– Какой долг?

– Вы же сказали, что дело тут осталось, долг отдать.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Бергман. – Это ж не денежный долг, а моральный, дело чести.

Он подошёл к Ленцу, положил ему руку на плечо:

– А ты, Коля, не хочешь к нам? А то давай со мной во Францию, там совсем другая жизнь будет. Что тебе тут?

– Во Францию! В Париж, да?! – встрепенулся Ленц, но тут же сник. – Нет, не надо мне туда. Я не революцьонэр, это не моё. Хочу художником стать.

– Чудак человек! – воскликнул Бергман. – Во Франции самые и художники! Будешь в анархистской газете иллюстрации рисовать. Был у нас там свой, великий мастер, Камиль Писсаро. Знаешь такого?

– Да, конечно, это импрессионист, да?

– Импрессионист и анархист. Для нас рисовал. Помер вот только, лет пять уже. А если ты вместо него будешь, как тебе сия идея?

Ленц покачал головой:

– У нас ракета недостроена, сейчас это главное.

– Понимаю, – Бергман осторожно выглянул на улицу. – Пора мне. Может, когда встретимся.

Через мгновение он скрылся.

– Мда, – покачал головой Лосев.

– Признаться, я вначале немного струхнул, – сказал Максим.

– И мне страшно было, – согласился Ленц. – У него пистолет.

– Револьвер, – уточнил Максим. – Системы «Наган», хорошая штука.

– Какая разница…

– Давайте-ка проверим агрегат, – вмешался Лосев.

Они стянули брезент, и красавец-двигатель предстал перед ними во всей красе.

– Теперь осталась сама ракета, – задумчиво произнёс Ленц.

– А что ракета? Была бы корова, а подойник найдём.

– Что-что?

– Говорю, теперь всё быстро наладится. Ракета-то давно готова, всё упиралось в двигатель.

– Ну что ж, дело идёт, – подытожил Лосев. – Тысячи рублей теперь, значит, не надо, но всё же некоторая сумма требуется. Сейчас едем к Вахрушину. Николай, вы с нами?