А я одновременно очень хотела увидеть Артема, но гораздо больше боялась этой встречи.

Звонок повторился и продлился с полминуты. Вдогонку раздался стук в дверь — так стучат, когда случается пожар.

А он в моей жизни сейчас и случился. Меня колотило, как котенка-сфинкса на льду, выпотрошенное нутро горело ничуть не меньше, чем лицо. Я едва ли не на согнутых, очень слабых ногах подобралась к глазку и зачем-то зажмурилась до того, как заглянула в него.

— Катюш, я слышу, как ты дышишь, пожалуйста, открой.

За дверью стоял Женя.

Я сглотнула и открыла дверь.

Женя был взволнован. А я… Вообще не ожидала увидеть его на пороге своей квартиры.

Дверь отомкнуть получилось со второго раза — руки тряслись и вспотели так, что привычное легкое движение потребовало усилий, а первый раз пальцы с замка просто соскользнули. А когда распахнула, сразу оказалась в руках визитера.

— Катюш, как ты?

Его руки на моих плечах, взволнованный взгляд, наклоненная к плечу голова, чтобы заглянуть мне в глаза, и вся поза, будто он готов к решительному рывку… Всего этого вместе с вопросом, заданным полным участия и сострадания голосом, я ждала от Артема, а принес мне это совершенно чужой мужчина.

Я всхлипнула, закусила губу… но все же некрасиво разрыдалась.

***

Артем

Напиться — не вариант. Погонять зверя в кулаке на Катин образ — запредельный треш. Мне нужно было переключаться на семью — жену и сына. Времени на примирение с Наташей после акта агрессии в туалете клуба не было. Но я был настроен серьезно — ей придется считаться с моими желаниями, надобностями и возможностями.

Но воспитательный процесс пока откладывался до ее возвращения домой.

Они с сыном долго лежали в роддоме. На маленького человека валилось то одно, то другое. То он лежал в камере, то не набирал вес. Наташа говорила, что когда его наконец перевели к ней в коммерческий бокс, она думала, что он вообще умер — сын спал сутки и не шевелился. Не реагировал ни на что вообще — настолько был слаб, что будто и не жив. Кормить его приходилось насильно, заставлять глотать. Жене помогала медсестра — за деньги теперь даже флешмоб медсестер можно купить, — поэтому я был относительно спокоен.

Но прошло больше двух недель.

С одной стороны, это было время, когда я как бы еще ничего не натворил. Ну… почти. Еще можно было вернуть сына матери.

С другой стороны, это было время, когда жена под присмотром врача и медперсонала училась обращаться с ребенком и привыкала к нему.

А мне просто нужно было как-то разобраться в том кошмаре, в который превратилась моя жизнь. Я вообще не чувствовал себя спокойно. Меня разрывало разными эмоциями.

Я тосковал по Кате, как Хатико по своему пропавшему человеку. И злился на себя, что не заметил, пропустил момент, когда она просочилась в кровь и теперь портила ее денно и нощно.

Я злился на жену, а она не прекращала поддерживать эту злость.

— Выписка завтра с двенадцати часов, — предупредила она, когда позвонил ей по видеосвязи уже практически ночью.

Я выматерился от души, потом поинтересовался зло:

— А что ты не сказала завтра в полдень?

— А тебе что, неделю ехать? — так же зло ответила она. — И ты где вообще? — нахмурилась, забегала взглядом вокруг меня.

— В Краснодаре, дом снял в аренду.

— Могу себе представить, что ты там снял… — фыркнула, и у меня вдруг вздыбилась от протеста кожа. А Наташа уже атаковала новым вопросом: — И когда ты собираешься туда заселиться?

— Завтра заберу вас с сыном и сразу поедем.

— Не выйдет. На второй день педиатр придет из поликлиники. И вообще… — она замолчала.

— Что вообще? — нахмурился я. — Ты передумала уезжать?