Она на последний эпитет отреагировала — в глазах, как и страх, так же молниеносно проскочила усмешка. Именно идиотом она меня и считает. Всегда считала.

Я и есть идиот. Конченый дебил.

Разговор продолжать не было желания. И сын уже просыпался. Я не стал ждать, когда поднимет крик — пошел сразу делать молоко. Когда вошел в спальню, мой малыш сладко потягивался и был таким трогательным и сладким в длинных ползунках и кофточке с веселым слоником. Я больше не пеленал ребенка, как полено, а менял на нем одежду как какая-то барахольщица.

— Сынок мой… — улыбнулся ему, взял на руки и поцеловал в макушку. Тепленький маленький человечек. Все, что у меня осталось от Кати. — Я так тебя люблю, родной мой… — чуть слышно прошептал.

Надо было подмыть его и переодеть. Теперь меня это так не пугало — я немного привык к сыну, да и милая докторица с детской скорой помощи нашла время заглянуть к нам и ответить на все мои вопросы. Я уже стал понимать малышовский язык, сменил соски на бутылочках на новые тугие и поил сынишку капельками от колик, поэтому все у нас было вполне спокойно, хотя ночью приходилось вставить по два раза.

Раздел малыша и голопопого положил на животик таращиться по сторонам. Сходил в ванную и включил теплую водичку, вернулся и прихватил махровое полотенце и сына. Под краном помыл ему попку, укутал и вернулся в комнату. Так и дал ему бутылку, завернутому в мягкую ткань. Кормил и дышал его невозможно вкусным запахом. Так бы и съел. Мой самый родной человечек. Единственный. Потом подержал его столбиком, вытер срыгушки и положил в коляску. Надо было бы с ним погулять хоть полчаса, но у меня еще был не окончен разговор с женой.

Вчерашний подкат в постели ничего не исправил. Всегда исправлял, как бы ни ругались. Но не в этот раз. Меня разбивало от всего, что свалилось скопом, но молчаливое исчезновение Кати — это самое неправильное, невозможное, что вообще могло произойти. И я не понимал: почему? как она стала моим тылом? как мне ее найти? У нее ведь и родни нет совсем, только дом остался.

— Где ноутбук? — спросил жену, когда вышел в гостиную.

Наташа сидела на диване, поджав ноги, и смотрела в одну точку куда-то за окном. На мой вопрос едва кивнула в сторону. Ноутбук я увидел за ней на диване. Забрал его и вернулся в комнату. Мне нужно было сделать кое-что.

На все ушло десять минут. Все же Госуслуги — удобная штука. Когда завершил с документами, обнулил историю браузера, отменил синхронизацию с моим аккаунтом и удалил свои пароли.

Прошла любовь — соцсети врозь.

Вернулся в гостиную и положил ноутбук рядом с женой. Взял стул, поставил напротив Наташи задом наперед и сел на него, сложив руки на спинке.

— Я ездил к Кате, — начал без предисловий.

Ожидаемо, жена вскинулась, поджала губы, побелела вся, сложила руки в замок. Взгляд ее сразу стал острым, ненавидящим. Я не мог сказать даже, кого она сейчас ненавидела больше: меня или Катю.

— Ты продолжаешь трахать эту шалаву? — спросила зло сквозь зубы жена.

— Катя продала квартиру, — проигнорировал предсказуемый эпитет.

— Ах, какие душещипательные подробности! — воскликнула Наташа и вскочила с дивана.

Поймал ее за руку и заставил вернуться обратно:

— Я еще не все сказал. — Жена вдернула бровь, скривив губы в знакомой до оскомины гримасе. Ее я тоже проигнорировал. — Мы с тобой разводимся.

— Что?

Вот теперь ее эмоции были искренними. Наташа выглядела растерянной, непонимающей и не верящей в то, что я только что произнес вслух.

А я наблюдал за сменой чувств на ее лице и в глазах и не находил в себе ни малейшего отклика на них. И я не хотел ничего объяснять, но Наташа потребовала: