Всадники называют это прикосновением тьмы. Прямое свидетельство ментального контакта с бестией. Несводимая метка. Повод для гордости, если выжил и вернулся после такой встречи. Повышение в ранге, уважение коллег и прямой наряд за Стену.

Бестии не имеют тел. Они порождение тьмы и вылетают из разломов сгустками первородной силы. Ищут себе пропитание, накидываются на человека, выпивают его душу и порабощают тело. Именно поэтому курсантам запрещено подлетать близко к разлому. Если связь с драконом недостаточно сильна, бестия выбьет сознание зверя и сожрёт всадника.

В голове пульсирует боль. Рурх выжигает чужеродное из наших голов. Обсидиан – камень защитник. Он ограждает от ментального влияния и черноты. Он справится. Почти справился.

Под курткой не видно, но я чувствую, что метка добралась уже выше локтя. Дойдёт до сердечной мышцы и я труп.

Давай, Рурх. Жги ее. Хватит осторожничать.

Я справлюсь.

Нашу внутреннюю битву прерывает крик. Знакомый, родной голос пробивается сквозь рык голодной твари и злое шипение моего дракона. Иса. Наш целитель. Мы с Рурхом дружно срываемся на зов, продолжая сражаться с бестией внутри. Рурх всегда покровительствовал Сапфире, драконице Исы. Вода и огонь создают двойной вихрь вокруг бестии. Она захлёбывается стихийной силой, горит и противно визжит. Дракон, наконец, выдворяет из нашего сознания пиявку хаоса. И я снова могу дышать. Руку перестаёт печь где-то в районе плеча. Тварь. Чуть не сожрала меня.

– Солт, уводи девочек! Уходим! – теперь, когда я снова могу говорить со своими ребятами через рот, главное – уйти живыми. Закрывать разлом – не наша задача. Прорыв светится на всех картах Дозора. Всадники будут здесь с минуты на минуту. А нам пора уносить ноги, чтобы не засветить всю квадру.

– ИСА! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! – Она оборачивается, подмигивает, безрассудно и с азартом. Как будто не была только что в шаге от контакта с бестией.

Мадина подрезает наши гляделки виражом, теперь я вижу, что у неё три седока, а не два. И ещё два у Баюна.

– Этот что тут делает? – хотя, я знаю, что. Где Солт, там и кот. Как иначе. Неразлучники проклятущие.

Мы с Рурхом прикрываем отход стеной огня. Голова всё ещё болит от вторжения. Мой первый живой контакт с бестией. И самое глубокое за жизнь слияние. Если верить учебникам, впереди неделя изолятора. Вспышки агрессии, помутнение сознания, слабость, ненависть к драконам и даже попытки покалечить своего собственного. Ненависть бестий заразна, как и их безумие. Целый букет побочек, пока огонь не разъест остатки тьмы. Полёты под запретом, социальные и ментальные контакты тем более.

Разберёмся. Главное, выбраться и увести живыми ребят. Остальное дело десятое.

Не подохли – уже победа.

Дракон Тархана и Баюна летят крыло в крыло. Им достались ящеры одного помёта. Разные по виду, но братья. Никто не удивился тогда. Эти двое сами как братья. И оба без императора в голове. Анархисты чтоб их…

Мы садимся по ту сторону пролива, на берегу Вардена. Мадина отпускает воздушные ремни, которыми держала седоков, чтобы не свалились. Мальчишки сползают с каменной спины, как капли воды. Перепуганные, ошалелые, падают на землю, поцарапавшись об острую чешую, и смеются, как психи.

Мадинка устало приваливается к спине своего зверя. Ещё бы… держать троих воздушными ремнями так долго – высший уровень концентрации. Ещё и от бестий уворачивалась. Внутри теплеет от гордости. Рурх урчит в нетерпении, напоминая, что он здесь быть не желает. У него другие интересы сейчас.

– Надо лететь, – зовёт он в моей голове.

– Бесишь меня! – рычу в ответ. И тут же чувствую его обиду. – Это не я. Прости.